Огненная - Кристина Кашор (2019)

– Ты совершенно определенно не сделала мне больно, – сказала она твердо. – У меня нет никаких прав на Арчера, и я его не ревную. Обо мне можешь не волноваться.

– Ты такая странная, – вскинула брови Клара.

Файер пожала плечами:

– Ревности самого Арчера всегда хватало на то, чтобы внушить мне отвращение к этому чувству.

Клара посмотрела Файер в лицо, прямо в глаза, и Файер ответила на ее взгляд с прямотой и спокойствием, чтобы Клара убедилась в ее искренности. Наконец она кивнула.

– Для меня это огромное облегчение. Прошу, не говори моим братьям, – добавила она, и впервые в ее голосе проскользнула тревога. – Они все тут же взовьются и захотят порвать его в клочья, и тогда я сама разозлюсь. У нас слишком много других забот. Худшего времени для этого нельзя было и придумать. – Мгновение она помедлила, а потом закончила мысль с откровенностью: – К тому же я не желаю ему зла. Возможно, Арчер не подарил мне всего, о чем я мечтала. Но не могу отрицать: то, что он мне все-таки подарил, было восхитительно.

Но не все готовы были с радостью принять подобный дар.

Марго, стражница Файер, спала с нею в спальне всегда, а Муза с Милой сменяли друг друга. Однажды на рассвете Файер, проснувшись, почувствовала, что кого-то не хватает, и поняла, что Мила в ванной – ее тошнило.

Файер бросилась к девушке и помогла ей убрать с лица светлые волосы. Гладя спину и плечи Милы, она постепенно совсем проснулась и начала понимать, что видит.

– Ох, миледи. – В голосе Милы зазвенели слезы. – Миледи, что вы теперь обо мне подумаете?..

Файер и вправду подумала очень многое, и сердце ее разрывалось от сострадания. Она заключила Милу в объятия:

– Только то, как мне тебя жалко. Я буду тебе помогать всем, чем сумею.

Слезы Милы превратились в рыдания; она обхватила Файер и, зарывшись ладонями в ее волосы, всхлипнула:

– У меня кончились травы.

Файер ужаснулась:

– Ты могла бы попросить у меня или у любого из целителей.

– Я бы ни за что не решилась, миледи. Мне было так стыдно.

– Тогда нужно было сказать Арчеру!

– Он ведь из господ. Как я могла докучать ему своими проблемами? – Она задыхалась от рыданий. – Ох, миледи. Я сломала себе жизнь.

Файер с бешенством подумала о беззаботности Арчера – ведь наверняка вся история не доставила ему ни малейших неудобств. Крепко обнимая Милу, она гладила ее по спине и повторяла: «Ш-ш-ш, тише, тише». Кажется, бедняжку успокаивало прикосновение к ее огненным волосам.

– Я хочу, чтобы ты кое-что запомнила, – сказала Файер. – И сейчас это важнее, чем когда-либо.

– Да, миледи?

– Ты можешь просить меня всегда и обо всем.

Только в следующие несколько дней Файер начала осознавать, что солгала принцессе. Она и вправду ничуть не завидовала тому, что Клара и Мила делали с Арчером. Но все же само чувство зависти не было ей незнакомо. Хоть она вместе со всей королевской семьей и была занята мозговыми штурмами, разработкой планов и уловок, внешне сосредоточена на деталях предстоящего празднества, а потом и войны, но внутри, в минуты покоя, Файер мучилась и не находила себе места.

Она все думала о том, каково было бы самой стать садом, почвой, укрывающей семя новой жизни. Как бы она согревала его, питала, как яростно защищала бы и как отчаянно любила это зернышко даже после того, как оно оставило бы ее тело, отделилось от нее и избрало, как распорядиться своей чудовищной силой.

Когда Файер начала замечать тошноту и головокружение, когда грудь налилась и начала ныть, ей даже подумалось, что она беременна, хотя это, само собой, было невозможно. Боль казалась ей наслаждением. А потом, конечно же, началось кровотечение и разрушило все ее иллюзии, доказав, что все это были лишь обычные приметы наступающего кровотечения. И так же горько, как Мила рыдала оттого, что беременна, Файер разрыдалась оттого, что пуста.