Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2021)

– Мадам, если вам есть, что рассказать мне, прошу, не томите. Если же вы предпочтете оставить эту информацию при себе, – он помедлил, с трудом не добавив «мне придется выбить ее из вас силой», – на то будет ваша воля.

Жозефина Байль несколько мгновений размышляла над его словами, и он чувствовал на себе ее испытующий взгляд. Затем она тоскливо вздохнула и попросила:

– Назовите мне хотя бы семью, следы которой привели вас сюда.

Вивьен вздохнул.

– Я не знаю, как звалась эта семья, мадам, – честно ответил он.

– Но она жила здесь?

– Я это предполагаю.

– Это была семья катаров?

В воздухе повисла неловкая пауза. Вивьену не хотелось отвечать на этот вопрос, однако он заставил себя это сделать:

– Вероятно.

– И кто-то из этой семьи по какой-то причине не был казнен двадцать семь лет назад, верно? Юноша. Сейчас он уже зрелый мужчина. Вы знаете его и предполагаете, что он еретик? Поэтому вы здесь.

Вивьен промолчал.

– Вы инквизитор?

– Сейчас у меня складывается впечатление, что инквизитор – вы, – невесело усмехнулся Вивьен. Жозефина оценила его шутку по достоинству.

– Я имела дело с тем, кто держал с ними связь. Раньше это было строжайшей тайной, но теперь, – она махнула рукой, – уже давно не секрет. Мой деверь Арно работал на Жака Фурнье много лет назад. И моя дочь Люси, – послышался тяжелый вздох, – отчасти поспособствовала тому, что семьи катаров были казнены двадцать семь лет назад. Она рассказала ему о них, потому что была влюблена в катара. Они с дядей были близки, как ни странно. Хотя Арно был неприятным человеком, Люси он искренне любил. Наверное, он даже думал, что действует ей во благо.

Вивьен осознал, что уже почти минуту не дышит.

– Того катара… – он помедлил. В горле встал ком, не позволявший ему произнести имя, однако он знал, что обязан это сделать. Меньше всего ему хотелось слышать страшную правду, но ради нее он и пришел сюда. – Того еретика… звали Ансель?

Жозефина Байль резко втянула воздух и задержала дыхание. Вивьен почувствовал на себе ее взгляд – полный жара, отчаяния, гнева и боли. Иногда так на него смотрели обвиняемые.

– Он жив! – шипяще выдохнула Жозефина. – Моя дочь умерла, а он все еще топчет ногами землю, которую считает адом! – Она сделала решительный шаг к Вивьену. – Молю вас! – Ее голос все еще звучал не громче шепота, однако по своему надрыву он был похож на отчаянный вопль. – Молю вас, вы можете не называть мне своего имени, но скажите, что вы инквизитор! Скажите, что вы пришли, чтобы уличить этого человека в ереси! Скажите, что мое материнское сердце наконец успокоится, зная, что этот человек попадет туда, куда ему надлежало попасть двадцать семь лет тому назад! Скажите мне это, и я расскажу вам все, что хотите! Все, что – каюсь – подслушала, когда моя угасшая дочь рассказывала все на своей последней исповеди приходскому священнику.

Вивьен едва не опешил от ее напора, однако быстро взял себя в руки и даже сумел не выдать своего смятения.

– Если вы поклянетесь именем Господа, что никто и никогда не узнает о нашем с вами разговоре.

Жозефина мстительно усмехнулась.

– Я берегла эту историю много лет. Сберегу и дальше, зная, что справедливость восторжествует. Я, Жозефина Байль, клянусь вам именем Господа: никто и никогда не узнает о нашем разговоре. Я унесу его с собой в могилу.

Вивьен вздохнул.

– Вы были правы, мадам Байль. Я инквизитор.

– Тогда слушайте, господин инквизитор. – В ее голосе послышалась воинственная улыбка. – Я передам вам все, что узнала перед смертью своей дочери. После того, что случилось с этими семьями… после того, как этот проклятый еретик сбежал, оставив ей лишь свою ненависть, Люси угасла: перестала есть, потеряла сон и вскоре умерла, не выдержав груза горя и вины, которые почему-то испытывала по отношению к этому мерзкому богопротивному юнцу.

Вивьен сосредоточился на рассказе женщины.