На пересечении - Дикон Шерола

— Сдохни, ведьма! Гори, чудовище! Отправляйся в пекло! — кричали люди. Пламя отражалось в их глазах, словно сама ненависть обрела форму и теперь вырвалась наружу бесконтрольным потоком.

Господин Окроэ в ужасе закрыл лицо руками, не в силах видеть мучения своей жены. Сейчас он бы отдал все, чтобы поменяться с ней местами или сгореть вместе, нежели стоять в стороне, не в силах остановить это безумие.

Слушая крики несчастной, Родон Двельтонь невольно сжал кулаки, чувствуя злость уже на себя и на свое бессилие. Пламя уничтожило и черный предмет, а с ним и последнюю зацепку, что госпожа Окроэ могла быть невиновна. Когда крики женщины смолкли, Родон закрыл глаза.

Голодное чудовище по имени Толпа насытилось, однако среди присутствующих вновь раздались крики:

— Сожгите и пособников ведьмы! Защитим наш город! Уничтожим зло! Да здравствует справедливость!

Господин Окроэ, казалось, даже не слышал этих восклицаний. Он был оглушен криками своей жены, и теперь на него обрушилось какое-то тупое равнодушие. Все, что происходило вокруг, было где-то далеко, и его совершенно не касалось. Сначала Шаоль, теперь Акейна. Мужчине больше нечего было терять, поэтому, если бы его прямо сейчас толкнули в костер, он бы воспринял это с куда большей благодарностью, нежели жизнь в одиночестве.

— Если такова воля народа…, - начал было Элубио, но в тот же миг резкий голос Пехира Агль заставил его прерваться.

— Где доказательства, что господин Окроэ — пособник? Предъяви доказательства, чужеземец!

— Доказательства! Доказательства! — раздались редкие голоса.

— Проводится разбирательство, — попытался было защититься Кальонь, но его снова перебили.

— Предъяви доказательства! — продолжал настаивать Пехир. — Или правитель юга уполномочил тебя уничтожать невиновных?

— Нужны доказательства! — подхватил новый начальник стражи. — Даже Верховный Хранитель не имеет права сжигать кого-то без доказательств! Черный предмет назвал только одно имя, а это означает, что над телом Шаоль Окроэ надругались просто так, в угоду своей злости. И мы не позволим сделать тоже самое с отцом девушки.

— Не позволим! — в который раз выкрикнула Оверана Симь, и ее слова, словно эхо, подхватили Колокольчик, Файгин Саторг и многие другие.

— Защитим отца Окроэ! — закричал старший брат убитого Лагона Джиль.

Видя, что толпа совсем разошлась, Кальонь понял, что пора возвращаться в замок.

— Я найду вам доказательства! — в гневе вскричал Элубио и стремительно сбежал с помоста.

«Тупой скот!» — зло думал он. «Да что они вообще понимают? Слушают только то, что им говорят. Надо убрать проклятого выскочку Агль и восстановить в должности Гамеля. Почистим ряды этих "сторонничков" Двельтонь. Когда одни увидят, как других запирают в подземельях, мигом закроют свои трусливые вонючие рты».

Казнь господина Окроэ, которую Элубио подумывал провести завтра, теперь была отложена на время разбирательства. Пока что каменщика решено было запереть в подземельях, но Кальонь искренне сомневался, что новый начальник стражи действительно это сделает. Он мог оставить его в своей крепости и содержать, например, в лазарете.

Однако далеко не господин Окроэ больше всего беспокоил Элубио. То, что происходило на площади, наверняка будет передано южному правителю в мельчайших подробностях, и крики в поддержку Родона Двельтонь могли помешать его свержению. Нужно было сделать так, чтобы мнения горожан разделились еще больше. Наверняка найдутся те, кто выйдет на улицы за небольшую сумму денег. Обычно купленные гавкают куда громче и старательнее, чтобы выслужиться перед хозяином, отчего подобные волнения всегда выглядят очень правдоподобно. Мнение большинства людей стоит поразительно дешево, и нет ничего проще, чем повести за собой толпу, бросая медяк через каждые несколько шагов.