В связи с этим Джинны накинулись на Гимиро, из-за которого оказались в западне. Маги были взволнованы тем, что, если горожане захотели расправиться даже с господином Окроэ, где гарантии, что приезжий дурак и его слепая толпа не решат истребить всех колдунов в городе. Среди ругающихся Джиннов молчал лишь четырехлетний Меккаир. Он испуганно забился в угол и не выходил оттуда, пока крики наконец не утихли.

Глава VI–I

Рассвет оцарапал небо первыми лучами солнца, отчего тьма постепенно начала распадаться на беспомощные тени. Под крики петухов город медленно просыпался, стряхивая с себя остатки сна. Постепенно все больше людей приступало к своим обычным обязанностям. В лавке пекаря Ронди уже вовсю дымила труба, а из приоткрытой двери пахло свежеиспеченным хлебом. В кузнице господина Энтия весело позвякивало железо, рыбаки, нагруженные сетями, направлялись к реке, а торговцы грузили свои товары в телеги, чтобы после везти на рыночную площадь. Духовные целители проводили утреннее песнопение в Поднебесном Доме, кучеры запрягали лошадей в повозки, а крестьяне спешили на поля обрабатывать земли. Рассвет разгорался, заполняя небо светом, чириканьем ранних пташек и голосами заспанных людей.

Амбридия Бокл редко поднималась с постели в такую рань. Обычно она вставала не раньше десяти, поэтому сегодня чувствовала себя буквально разбитой. В какой-то миг ей даже захотелось перевернуться на другой бок и, забыв обо всех своих планах, продолжить спать. Однако в этот раз такое поведение было слишком непозволительно, отчего женщина, зевая и проклиная ненавистное утро, начала приводить себя в порядок.

Письмо от Элубио Кальонь по-прежнему лежало на прикроватном столике, и Бокл еще раз захотела пробежать по написанному глазами. Затем слегка улыбнулась. Сумма, которую предложил ей Кальонь, была весьма приличной, поэтому Амбридия решила пожертвовать сном, чтобы поскорее приступить к делу. К полудню все должно было разрешиться, и она понимала, что ее действия сыграют в происходящем немаловажную роль.

Всех ненавистников Родона Двельтонь женщина знала в лицо, поэтому ей не составило труда собрать тридцать четыре человека, чтобы организовать волнения, направленные против «ведьмолюбца». Еще сорок семь человек удалось подкупить, поэтому к полудню под окнами Родона собралась внушительная по меркам города толпа.

За появление у ворот замка давали тридцать три медяка, поэтому Матильда Жикирь едва ли не первой явилась в назначенное место. С собой она тащила Лукио, подгоняя его словами, что хоть где-то его безмозглая туша наконец пригодится.

Находились среди присутствующих и такие личности, как Хагал Симь в компании соигроков, но по большей части у замка столпились нищие, которые готовы были продать что угодно, лишь бы получить несколько медяков на глоток вина или корку хлеба. Для Амбридии это общество было отвратительно, зловонно и убого, однако именно оно могло сыграть решающую роль в сложившейся ситуации.

Бокл уверенно вышла вперед и громко произнесла:

— Уважаемые горожане! Я преклоняюсь перед вашим мужеством, самоотверженностью и любовью к родным краям. Только очень смелые люди, решительные и непоколебимые, могут бросить вызов жестоким чернокнижникам, которые захватили наш город. Ведьмолюбец восседает на троне и смеется над нами, пока наши дети гибнут от колдовских болезней и погибает урожай. Мертвецы разгуливают по нашим улицам, убивая невинных, а Родон Двельтонь и его трусливые прихвостни приносят нас в жертву этим кровожадным магам. Элубио Кальонь — единственный, кто может защитить нас от тьмы. Само небо послало его нам, как защитника от черной магии. И мы поддержим его! И свергнем проклятого ведьмолюбца! Отправим в пекло вместе с его лицемерными дочерьми.

— В пекло Родона! — закричал Хагал Симь, и собравшиеся нестройным хором подхватили его крики. Матильда Жикирь яростно потрясала кулаками, стараясь, чтобы ее голос звучал громче всех.