На пересечении - Дикон Шерола

— Ладно этот, гляньте на двухголового. Где еще такое чудище встретишь? — подхватил Нордек Корт. — Даже война не так страшна, как это убожество.

Солдаты дружно посмотрели на Точи и весело расхохотались.

— Ладно, уроды, — продолжил Корт. — Показывайте свою обитель. Да шевелитесь, мы не собираемся на вас весь день любоваться.

— Можем и не любоваться, — хмыкнул Дахин. Хромой Джером и двуглавый Точи вызывали у него непонятный страх, и это ощущение сильно не нравилось солдату. Ему вдруг невыносимо захотелось убить этих недолюдей. И, судя по лицам остальных, те тоже испытывали схожие чувства.

— Может, надо облегчить их участь? — продолжил он. — Докторишко еще спасибо нам скажет, а горожане так вообще песни сложат в нашу честь.

Точи резко повернулся к говорящему, но, прежде чем успел среагировать, Дахин выхватил кинжал и метнул его в юношу. Острие глубоко вошло в грудь двухголового, пронзив сердце, отчего смерть настигла Точи даже раньше, чем он сообразил, что вообще произошло. Рты обеих голов приоткрылись в немом крике, а затем юноша, словно подкошенный, рухнул на пол. Кровь окрасила его грубую серую рубаху, стремительно пропитывая ткань.

Второй кинжал Дахина впился в горло старика Джерома, и тело убитого беспомощно скатилось по оставшимся ступенькам и упало к ногам Бэскота.

— Какая мерзость, — с отвращением пробормотал солдат и оттолкнул мертвеца носком сапога. — Спасибо, Дахин. Я бы не выдержал, если бы это уродство ползало за нами по дому, пока мы тут работаем.

Нордек нервно усмехнулся и задумчиво кивнул, глядя на лицо слепого, чьи глаза так и остались распахнуты.

— Вот уж точно, спасибо, — усмехнулся он. — Я думал, еще чуть-чуть, и мой завтрак попросится наружу…

— Ладно, хорош трепаться, беритесь за дело, — прервал их Дахин. — Бэскот, давай на чердак, Лайан — на второй этаж, я прогуляюсь тут, а ты, Нордек, шагай в подвал.

— Как же это? — вырвалось у Шенда Лайана. Молоденький стражник, который служил у Элубио всего три недели, в ужасе смотрел на убитых, не в силах поверить своим глазам. Шенду всегда казалось, что служба в войске Кальонь принесет ему небывалую славу, а сам он будет творить великие дела, но сейчас на его глазах убили двух ни в чем неповинных людей.

Глядя на окровавленные тела, юноша почувствовал приступ дурноты и судорожно сглотнул, боясь, что его сейчас вырвет.

— Что ты там бормочешь? — разозлился Бэскот.

— Дахин, вы… вы убили их! — выдавил из себя юноша и невольно попятился назад. — Что же теперь делать? Нас же повесят!

— Вот молодняк пошел! Каплю крови увидят и уже падают в обморок, как сопливые барышни. Кто нас повесит, идиот? Сколько служим, до сих пор не повесили, а вот сейчас прямо помчатся за веревками, — отмахнулся Бэскот. — Тоже мне преступление. Избавили двух уродов от страданий. А точнее, горожан, которым приходится лицезреть эту мразь. Скажем, что чокнутые оказали сопротивление, и нам пришлось защищаться.

— Но они же ничего не сделали! Даже поклонились нам, — Шенд, бледный как полотно, не сводил взгляда с Дахина, но тот лишь раздраженно закатил глаза.

— Ты что, совсем дурак? — рявкнул на него Нордек. — Кому какое дело до этих уродов?

— Они — люди! — вскричал Лайан. — Что же это, если не похожи на нас, значит, смерть им?

— Прости, такова жизнь, — Дахин весело подмигнул новичку, а затем резко добавил, — если вякнешь кому-нибудь, лично перережу тебе глотку. Хотя нет, лучше твоей сладенькой сестренке. Уж больно она хорошенькая.

На лице Шенда отразился неподдельный ужас. С минуту он силился что-то сказать, но слова словно застряли в его горле. Он переводил взгляд с одного солдата на другого, пытаясь прочесть в их глазах сострадание, но мужчины лишь весело ухмылялись.