На пересечении - Дикон Шерола

Спустя несколько минут крики толпы вновь усилились. Новая информация о покушении чернокнижника на жизнь начальника стражи обрастала все новыми подробностями, и Амбридия Бокл уверенно рассказывала о том, как Клифаир убил троих охранников.

— Уничтожьте чернокнижника! Он опасен! — кричали люди, внимая страшной истории.

— Инхир Гамель сумел запечатать его силы, но остались другие! — продолжала науськивать Амбридия.

— Да здравствует Инхир Гамель! Смерть чернокнижникам и их пособникам!

Лин Стагр, более известный людям по прозвищу Колокольчик, растерянно наблюдал за происходящим, стоя чуть поодаль. Против такой толпы никто из союзников Родона выйти не осмелился, поэтому бард молча взирал на бушующих горожан. Искаженные ненавистью лица казались ему какими-то незнакомыми, словно Лин впервые повстречал этих людей. Разве эта вежливая белошвейка, госпожа Мелонь, могла кричать так яростно? Разве улыбчивый гончар Хоки мог сыпать такой отборной бранью? За одну ночь горожан словно подменили, и теперь эти озлобленные, сверкающие глазами люди крайне фальшиво играли роль прежних жителей. Господин Симь в ярости топтал знамя с изображением герба семьи Двельтонь, а затем и вовсе толпа решила сжечь злосчастный лоскут ткани.

— А ты что молчишь, как пень? — услышал Колокольчик голос Матильды Жикирь. — Поддержи народ! А то стоит тут, рот разинул, глаза выпучил, ни дать ни взять карась, придавленный колесом телеги. Люди добрые, только гляньте на этого молчуна!

— Да кричу я, кричу. Устал просто! — испуганно воскликнул Лин. — В пекло! В пекло!

— Вот так-то лучше. Ишь, бездельник! Только и делаешь, что моего мужа с толку сбиваешь. Сидят в «Подкове», два дурака, один другого бесполезнее.

Лин поспешно отодвинулся от Большой Ма и на всякий случай еще несколько раз крикнул «В пекло Двельтонь!».

Люди перестали на него коситься, и бард вздохнул с облегчением.

— Я за тобой слежу! — услышал он грозный голос Матильды прямо у себя за спиной и невольно подскочил от неожиданности.

— Да кричу я! Сами тоже кричите, госпожа Жикирь. А то со мной разговариваете и отвлекаетесь.

— Я тут с самого утра кричу! А ты ленишься. Хочешь ни за что деньги получить, по глазам вижу!

— Какие деньги? — не понял Лин.

— Ишь какой, еще и притворяется. А ну кричи! Пока не откричишь каждый медяк, домой не уйдешь! Расплодились тут, дармоеды проклятые!

Тем временем, услышав «Да здравствует Инхир Гамель», начальник стражи довольно улыбнулся и направился в комнату господина Закэрэль. Отшельника он застал сидящим в кресле за письменным столом. Вокруг него было множество рисунков животных, которые мужчина успел нарисовать, находясь здесь в одиночестве. Это занятие успокаивало его. Вспоминая пятна на шкурах, форму копыт, длину рогов, Лархан абстрагировался от происходящего и даже забывал о несчастье, навалившемся на него.

Когда Инхир приблизился к нему и без лишних слов наложил магическую печать, отшельник лишь покачал головой.

— Она в капкан угодила. Надо бы присмотреть. Рана загноиться может, — с этими словами мужчина протянул Гамелю рисунок косули, отчего Инхир не смог сдержать смешка.

— Лучше бы о своей жизни подумали, Закэрэль. Что вам до этой косули? Тут людей жгут заживо.

— Люди сами себя жгут, а косуля на сородича капкан никогда не поставит, — с горечью произнес колдун. — И зачем, зачем я поехал? Знал же, что дурное случится.

— Вас еще ни в чем не обвиняют, Лархан, — на миг Гамель даже пожалел отшельника. — Может, и дальше будете в лесу прятаться со своими зверьми. Поклонитесь господину Кальонь, скажите, что восхищены его правлением и готовы ему служить. Может, смилостивится и отпустит восвояси.

— Вы видели когда-нибудь волков, господин Гамель? — спросил Лархан.

— Доводилось на них охотиться.

— Волки просто так восхищаться не будут. Вожак должен заслужить свое право.