Кровь в круге - Остин Марс (2019)

— Давайте раздеваться, все, бал окончен. Отдохнете, а я пока что-нибудь придумаю. Мне тоже надо поесть.

Она молча подошла и повернулась спиной, он начал вынимать из ее прически гребни и шпильки, движения его пальцев в волосах вызывали щекотные мурашки от шеи до самых пяток, она улыбалась, закрыла глаза и попыталась найти его красную искру — нашла, искра светила, пульсировала, жила себе как раньше. Особым чутьем министр вообще не ощущался, как будто его здесь не было, Вера решила, что это к лучшему.

Прямо перед ней возник один из мальчиков в комбинезонах и Булат с большим подносом, посмотрел на Веру опухшими со сна глазами, в которых читалось желание убивать, Вера сделала миленькое лицо и пролепетала:

— Булатик, утречко!

— Ненавижу тебя, — прохрипел повар, поставил поднос на стол, обернулся: — Что-то еще нужно госпоже?

— Ну Булатик, — шмыгнула носом Вера, выжимая из себя всю няшность, на которую была способна: — Ты сегодня такой хороший!

— Ну что тебе? — повар начал улыбаться, хотя и пытался держать недовольное лицо, Вера сделала хитренькие умоляющие глазки:

— А пожарь мне картошечки, а?

— Чего? В половине восьмого утра?

— Нет, в полдень. У меня бой на двенадцать, а после боя я буду голодная как дикий волк, сделай мне картошечки, мне папа всегда после соревнований жарил, так вкусно.

— Как жарил?

— Короче берешь сковородку здоровенную, вот такую вот! — она попыталась показать руками, но министр дернул ее за волосы, шепотом приказывая стоять смирно, пришлось объяснять на словах. — Берешь, в общем, на дно чуть-чуть масла, соли, потом мяса такие здоровенные куски, жирные, как кот моей мечты, и жаришь. Они с одной стороны обжариваются, их переворачиваешь, и сверху картошку насыпаешь. Она чуть-чуть жарится, ее солишь сверху, и лук кидаешь, перемешиваешь это все, крышкой накрываешь, и минут на двадцать забываешь. Потом еще раз перемешиваешь, и прямо на сковородке мне приносишь, я буду счастлива как дикий слон.

— Ладно, я понял. Сделаю, — он зевнул, потер затылок, посмотрел на часы: — Это надо часов в одиннадцать начинать, да?

— Можно в полдвенадцатого. Мои бои не длятся дольше пары минут, я быстро устаю.

Он рассмеялся, покачал головой, глянул на министра Шена:

— Еще заказы будут?

— Нет.

— К полудню, я так понимаю, тебе тоже ничего не делать?

— Нет.

— Рассольчика, может быть?

— Иди.

— Ушел, — Булат изобразил сонный поклон, кивнул телепортисту и они исчезли. Министр расплетал Верины волосы, вздыхал, фыркал, наконец спросил:

— Ваш отец вам готовил?

— Иногда. Мама вообще чаще готовила, но после соревнований — только папа. У нас так получалось, что с соревнований приезжали все время ночью, мама в этот момент уже спит, у нее режим. А папа ждал меня, и готовил, да. Он знал, что мы голодные приезжаем.

— Обалдеть.

— Да, это круто. В два часа ночи есть картошку со сковородки и хвастаться — это обалденно. Блин, рассказала, так захотелось… Долго там еще?

— Все уже. Пойдемте.

Он свернул ее волосы жгутом, намотав на руку, и заколол гребнем императрицы, остальные заколки положил на стол, взял поднос и пошел в столовую, Вера пошла за ним. Сама уселась за стол, сама себе пожелала приятненького, взяла себе вилку и стала есть, внимательно выбирая ту еду, которую можно. Министр сидел рядом молча, медленно вращал в пальцах вилку, смотрел на нее. Обреченно сказал:

— Зря я вас повел на бал. Сидели бы дома — не знали бы печали, а так… Это должно было случиться, не это, так другое, это закономерно. Я же ждал покушений, и провокаций ждал, почему я вас дома не закрыл?

Вера накалывала на вилку горошинки и тихо бормотала песню про Капитошку на украинском, у нее все было прекрасно, ей не хотелось разговаривать.

— Вера, откажитесь от дуэли. Я заплачу компенсацию.

— Нет.

— Вера, я не хочу, чтобы вы пострадали.

— Я не пострадаю.