Кровь в круге - Остин Марс (2019)

— Теперь касается. Вы теперь в той же группе, что и Дженис. Это не вам вызов, а мне. И я на него отвечу, даже если не захочу, мне не дадут выбора.

Он молча посмотрел на торчащий из кармана ноготь, похожий на странное украшение, вздохнул:

— Зря вы влезли.

«Дзынь.»

Вера промолчала — она уже влезла, поздно рассуждать. И влезла бы еще раз.

«Сами звали меня, а теперь как бы ни при чем.»

На самом деле, она не была в этом уверена, но думать, что это странное каменно-парящее состояние спровоцировал он, было приятно.

— Если я настучу по физиономии аристократке, во сколько денег мне это обойдется?

Он усмехнулся:

— Виры за сломанный ноготь нет. Но даже если вы переломаете ей половину костей, сможете расплатиться с одной проданной монеты — ваша мудрая матушка об этом позаботилась. К тому же, за женщин вира существенно ниже.

— Какое счастье, — фыркнула Вера. Хотела что-то добавить, но ее отвлек шум внизу, там в игральный зал вломилась дама, настолько красная и трясущаяся от злости, что родство было несомненным, подскочила к одному из немолодых мужчин и зашептала на ухо, он положил карты, ушел вместе с ней, и вернулся мрачным и злым. Вместо своего стола пошел к столу наследника графа де’Боннея, что-то сказал на ухо, мужчины вышли вместе. Почти сразу же вернулись и расселись обратно за свои столы. Тут же ворвалась принцесса Вильмис, стремительно подошла к жениху, взяла со стола бокал и плеснула ему в лицо, крикнула:

— Тряпка! Ненавижу тебя, ненавижу! — сорвала с пальца кольцо и бросила на стол перед женихом, развернулась и пошла к выходу. Он что-то сказал, мужчины за столом громко рассмеялись. Вильмис на полдороги развернулась кругом, вернулась и влепила ему звонкую пощечину, и опять ушла. За столом опять пошутили, засмеялись и взяли карты, жених извинился, указав на свой мокрый воротник, и пошел к другому выходу, его проводили шуточками, за столом стало еще веселее. Вера усмехнулась и посмотрела на министра, пожала плечами:

— Вот и вся любовь, ноготь ей цена.

Министр улыбнулся, затолкал ноготь поглубже в карман, чтобы его не было видно, загадочно посмотрел на Веру, тихо сказал:

— Так вот, что это. Буду знать.

Она промолчала и опять навалилась на перила, рассматривая зал внизу, министр придвинулся ближе, оперся точно так же, касаясь плечом ее плеча.

— Тогда, у камина, после визита Георга… Я услышал это в первый раз в жизни.

— Что?

— Что меня любят.

Вера округлила глаза и повернулась к нему:

— Шутите?

— Серьезно. Я этого никогда не слышал.

Он стоял очень близко, и улыбался так, что она поспешила отвернуться и изобразить, что увлечена разговором:

— В смысле? Вам тридцать лет!

— И за эти тридцать лет мне никто никогда не говорил этих слов.

— Даже мама?

Он усмехнулся и качнул головой:

— Она не из тех мам, которые сюсюкают с детьми.

— А отец?

— Он — тем более. Зачем ему говорить такие вещи?

— А… пиратка?

— У нас были не особенно романтичные отношения.

Вера стояла молча, чувствуя как пылает все внутри. Слепо смотрела вниз, пытаясь представить такие странные отношения, фантазия рисовала их грубыми и откровенными, это не казалось чем-то плохим, даже очень наоборот. Пытаясь отвлечься от этих темных мыслей, она начала перебирать всех местных знакомых, опять повернулась к министру:

— А Эйнис?

— Нет, — он тихо рассмеялся и качнул головой, — Эйнис — точно нет.

— Хм… — она задумалась, даже пальцы стала загибать, пытаясь все-таки найти человека, который мог бы сказать, а министр мог бы забыть. Но его не находилось. Она посмотрела на загнутые пальцы — четыре. Про Двейна и друзей решила не спрашивать. Подняла глаза на министра и уточнила: — Все, что ли?

— Все, — медленно кивнул он, загадочно улыбаясь.