Дебютантка - Марго Вуд (2023)

Немного непривычно, что в общежитии никого нет. Я уже распаковала вещи и побродила по пустым коридорам на всех без исключения этажах Литтл-билдинг. Даже подружилась с новоиспеченным мышиным семейством, которое обнаружила в общей комнате – кто-то оставил коробку из-под пиццы под диваном. У меня было достаточно времени, чтобы настроиться на завтрашнее возвращение соседей. Не знаю только, готова ли встретиться лицом к лицу с Люси… Всякий раз, когда думаю об этом, начинается мандраж. А пока вокруг никого, я собираюсь заняться тем единственным, что помогает мне расслабиться…

Самоудовлетворением.

Шутка! Я имела в виду стирку.

– Ты уже забыла? Мы обсуждали это на прошлой неделе. Вообще-то лучше стирать исподнее вручную, но если все-таки собираешься закинуть его в машинку, используй деликатный отжим, – говорю я Реми по телефону, перекладывая мокрое постельное белье в сушилку.

– А лифчики можно сушить в машинке? – интересуется она, и я едва не роняю простыни на пол. Младшая сестра спрашивает меня о лифчиках?! Я пытаюсь успокоиться и отвечаю ровным голосом:

– Просто повесь их на веревку. Хотя спортивные можно и в сушилке. – Я кручу в руках коробку салфеток с ароматом сосны – рождественский подарок Реми – и думаю, как бы ненавязчиво и деликатно задать следующий вопрос. – Реми, я правда рада, что ты уже достаточно взрослая, чтобы испытать радости женственности… Но прятать свои тыковки в темницу на весь день – не самый лучший вариант. Почему бы тебе не поберечь их – да и деньги – и просто не ходить без лифчика, пока эти маленькие бутончики не расцветут?

– Потому! – выпаливает Реми так громко, что мне приходится отвести телефон подальше от уха, и я едва не упускаю ее слова: – Когда мы переодевались после физкультуры, девчонки увидели, что я его не ношу, а потом рассказали мальчишкам, и те надо мной смеялись.

Я сжимаю кулаки и захлопываю крышку сушилки.

– Назови мне имена всех мальчиков и девочек, которые смеялись над тобой, и спроси, видели ли они «Заложницу». Если нет, у меня есть идеальный монолог как раз на такой случай.

– Нет, Эллиот! Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в мои дела, – отчитывает она меня с расстояния в девятьсот миль. – Я просто скажу им, что они ранят мои чувства и должны внимательнее относиться к тем, кто рядом.

Стоп. Для ребенка, который на шесть лет младше меня, она слишком взрослая. Я устанавливаю деликатный режим сушки, загружаю четвертаки и нажимаю «Пуск». Похоже, никто не потрудился починить машинки, потому что они все еще дико грохочут.

– Эй, Эллиот, мне пора. Мама зовет ужинать, – говорит Реми.

– Ладно, поговорим завтра… Подожди! Я серьезно: не бросай лифчики в машинку. Лучше стирай свои доспехи вручную, хорошо?

– Хорошо! – говорит она и вешает трубку. Я засовываю телефон в карман, иду к другой корзине и начинаю загружать новую партию белья.

– Что еще за «доспехи»? – раздается у меня за спиной голос, и я чуть из штанов не выпрыгиваю.

– ГОСПОДИ БОЖЕ! – взвизгиваю я, постарев на десяток лет. Оборачиваюсь и вижу в дверях Роуз. – Ядрен батон, Роуз! Ты меня напугала…

Я кладу руку на грудь, пытаясь успокоить выпрыгивающее сердце.

– Извини, – говорит она, втаскивая большую хозяйственную сумку, под завязку набитую одеждой.

Обычные ничтожества вроде меня надевают в прачечную треники и поношенную футболку. Только не Роуз. Ее наряд состоит из красного шелкового халата в пол и черно-белой старомодной повязки для волос. Она похожа на актрису из фильма 1930-х годов. Не хватает только курительного мундштука и акцента Джуди Гарланд.

– Что ты здесь делаешь?