Я подарю тебе ребёнка - Маша Малиновская

Мы пьём чай и знакомимся с девушками чуть ближе. У Насти, оказывается, двойня, поэтому живот такой большой. Ей уже скоро рожать, а живёт она в двухстах километрах от города в посёлке, поэтому её заранее положили, она уже третью неделю здесь.

У Лили низкая плацентация и часто кровит, срок двадцать две недели, но лежать, скорее всего придётся до самого конца. Она очень скучает по старшему ребёнку и мужу, иногда её отпускают домой на выходные, но это риск.

Айтын всего девятнадцать, у неё был такой сильный токсикоз, что пришлось госпитализировать. Сейчас ей лучше, и Роман Антонович обещал скоро отпустить её домой.

Девушки расстроено рассказывают, что очень соскучились за мужьями, а я в ответ на вопрос, как я справляюсь, говорю, что в разводе, сейчас не замужем. Больше они эту тему не поднимают.

Конечно, мне пришлось пройти через не самый приятный разговор с шефом ещё в первый день пребывания в больнице. Он не был счастлив, что я собралась в декрет, и уж совсем не обрадовался, что попала в больницу. Не из человечных побуждений, разумеется. Просто работу на моей должности нужно знать, и так просто и сразу делегировать не получится. Я отправила ему бумаги, с которыми успела поработать перед случившимся, пообещала выслать распоряжения работнику из своего отдела, который в курсе основных моментов, и сказала, что вернусь, как только смогу. Шеф в свою очередь сказал, что подумает, кого поставить в перспективе на моё место, чтобы я могла этого человека начать готовить.

— И учти, Разумовская, никаких трёх лет декрета. На свою зарплату няню потянешь, так что полгода и хватит, — пробурчал напоследок.

Спорить с ним сейчас на этот счёт смысла не было, так что я этот разговор отложила, угукнув.

Захар, кстати, узнав, что я звонила начальству сама, нахмурился. Сказал, что стоило сделать это при нём, это бы сгладило нервное напряжение, которое мне сейчас противопоказано.

В новую палату он приходит ко мне вечером. Девчонки сразу же убирают дела: кто-то телефон, кто-то книжку, усаживаются на кроватях в ожидании.

— Расслабьтесь, дамы, я не на обход, — улыбается он им, и те, хоть и озадаченно, но возвращаются к своим занятиям, поглядывая на нас с интересом.

Я собираюсь встать, чтобы выйти поболтать в коридор, но он удерживает меня за плечо и присаживается рядом. Я так рада видеть его, что моё сердце начинает стучать быстрее.

— Как ты на новом месте? — улыбается и спрашивает негромко.

— Отлично. Девушки милые, можно поболтать. Одна я чуть с ума не сошла.

— Скоро наступит время, когда одна совсем не побудешь, скучать ещё начнёшь по одиночеству.

Зернов усмехается, а потом кладёт ладонь мне на живот, отчего дыхание сбивается. Он замечает, что я перестаю улыбаться и, смешавшись, хочет убрать руку, но я накрываю её своей и придерживаю. Напитываюсь моментом, будто заряжаюсь от этого прикосновения, а ещё даю малышу понять, что мы с ним не одни. Захар будет любить его, я знаю. Уверена в этом.

Зернов уходит, сегодня у него договорные роды. А вот я ощущаю себя под тремя парами рентгеновских лучей.

— Не замужем, говоришь? — расплывается в улыбке Настя.

— Нет, правда, — смущённо опускаю глаза. — Мы просто…

Одноклассники? Старые знакомые, друзья, сделавшие ребёнка?

— Ты не обязана перед нами оправдываться, — говорит Айтын. — Вообще ни перед кем. Но вы с доктором смотритесь потрясающе.

— Захар Леонидович — классный! Он когда дежурит, даже медсёстры, кто в ночь, спокойнее как-то и улыбчивее. Не то что этот бука Жестяков. Что ни спроси, вечно недоволен, — Настя поудобнее усаживается на постели. — Рожать буду только у Зернова, — а потом вдруг смотрит на меня внимательно. — Ты же не против?

— Я? — смеюсь. — Нет, конечно, он же не мой личный доктор.

Мы с девчонками смеёмся, пока к нам не приходит медсестра с вечерними уколами и журит за шум. Режим есть режим, тем более больничный.