Еще одна станция - Кейси Маккуистон (2021)

– И вот почему сработал ваш безумный план поцелуев в исследовательских целях, – говорит Майла. – Влечение между вами – искра в прямом смысле, и это та же искра, которая возвращает ее в реальность. Она чувствует что-то, ветка это чувствует, электрические импульсы в ее мозгу начинают вспыхивать, и это собирает ее обратно воедино. Это ты, Огаст. Ты причина, по которой она остается в одном месте. Ты то, что ее здесь удерживает.

«Это… много» —, думает Огаст.

Джейн пишет ей в тот вечер: «Скучала по тебе сегодня», – и Огаст думает о ее губах и ключицах в лунном свете и желает, но завтра экзамен, а после него сразу же ночная смена.

Поэтому она пропускает поезд, и Майла встречается с ней в «Билли», садясь за барную стойку с бургером и продолжая разговор с того места, на котором они закончили.

– Ладно, но почему я? – говорит Огаст.

– Я думала, мы покончили с твоим отрицанием того, что она хочет съесть шоколадное фондю с твоей задницы, а потом вместе взять ипотеку.

– Нет, я могу поверить в то, что она… что я ей нравлюсь, – говорит Огаст с интонацией, которая звучит так, как будто она совсем не может в это поверить. – Но она так долго пробыла в этом поезде. Я находила объявления – люди годами в нее влюблялись. Она раньше ни на кого не западала? Почему из-за встречи со мной она впервые остановилась в моменте?

Майла проглатывает огромный кусок говядины. Не то чтобы Нико заставляет ее есть вегетарианскую еду, просто Майла наслаждается мясом больше, когда Нико не грустит рядом из-за окружающей среды.

– Может, вы должны быть вместе. Любовь с первого взгляда. Так было со мной.

– Я не принимаю это как гипотезу.

– Это потому, что ты Дева.

– По-моему, ты говорила, что девственность – это концепция.

– Дева, ты гребаный девий кошмар. Все это происходит, а ты все равно ни во что не веришь. Типичная девья хрень. – Майла откладывает бургер. – Но, возможно, когда вы познакомились, была какая-то особая искра, которая спустила курок. Что ты об этом помнишь?

Боже, что она помнит? Кроме улыбки, добрых глаз и ауры панк-рокерского ангела-хранителя?

Она пытается вспомнить что-то еще: ободранное колено, то, как она натягивала рукава куртки на ладони, чтобы скрыть царапины, пытаясь не плакать.

– Я пролила кофе себе на сиськи, – говорит Огаст.

– Очень сексуально, – замечает Майла, кивая. – Я понимаю, что она в тебе увидела.

– И она дала мне шарф, чтобы это скрыть.

– Девушка мечты.

– Я помню, что было какое-то статическое электричество, когда я потянулась к шарфу и наши руки соприкоснулись, но на мне была одежда из шерсти, и шарф был шерстяным, и я не обратила на это внимание. Думаешь, это было оно?

Майла размышляет.

– Возможно. Или, возможно, это был побочный эффект. Энергия слетела с катушек. Что-то еще?

– Я тогда шла с работы, и она сказала, что я пахну панкейками.

– О. Хм. – Она выпрямляет скрещенные ноги, упираясь в барную стойку. – Она же работала тут, да?

– Да.

– И у этого места правда есть… очень особенный запах, да?

– Да… – говорит Огаст. – А. А! То есть ты думаешь, что это было чувственное воспоминание? Она узнала «Билли»?

– Запах сильнее всего вызывает воспоминания. Могло так и быть. Возможно, она тогда впервые столкнулась в поезде с тем, что по-настоящему узнала.

– Серьезно? – Огаст поднимает воротник футболки к носу. – Ого, я больше никогда не буду ныть из-за того, что пахну панкейками.

– Знаешь, – говорит Майла, – если мы сможем понять, что случилось, как именно ее энергия привязалась к энергии ветки, и сможем воссоздать событие…

Огаст отпускает воротник.

– Мы сможем все отменить? Так мы поможем ей выбраться?

– Да, – говорит Майла. – Да, думаю, это могло бы сработать.

– И… и она окончательно вернется в 70-е?

Майла думает.