Еще одна станция - Кейси Маккуистон (2021)

– Она сошла с поезда, а ты начала рассказ с поцелуев? Боже, ты самая бесполезная бисексуалка, которую я встречала за всю свою чертову жизнь.

– Она не сошла с него, она была за пределами него, – поясняет Огаст. – Она может ходить между вагонами.

– То есть она застряла не в поезде, а на ветке, – подводит итог Майла, отпирая дверь склада. – Будем знать.

Пятнадцать минут спустя Огаст уходит с портативным радиоприемником и напоминанием от Майлы купить батарейки, и когда она отдает его Джейн, то видит, как ее лицо озаряется так, будто Рождество наступило раньше. Отчасти из-за этого, она должна признаться, его и купила. Другая причина проявляется быстро.

– Есть одна вещь, которую я пытаюсь вспомнить, – говорит Джейн. – Из Лос-Анджелеса. Там был фургончик с тако и кола с лаймом, и песня «Слай энд зе Фэмили Стоун»… и девушка. – Она смотрит на Огаст. И Огаст могла бы – она могла бы сойти с поезда и вернуться с долькой лайма и поцелуем, она даже хочет так сделать, но вспоминает, как Джейн говорила о том, чтобы выбраться отсюда, как она улыбнулась при мысли о том, чтобы уйти.

– О боже, – говорит Огаст. – Это… это похоже на хорошую зацепку, но я… я должна идти на работу. У меня сегодня двойная смена, понимаешь, нужны деньги, так что… вот. – Она берет сумку, высматривая на табло следующую станцию. Даже не близко к работе. – Попробуй радио. Может, найдешь станцию с фанком. Должно помочь.

– А, – говорит Джейн, крутя ручку, – ладно. Да, хорошая идея.

И Огаст вылетает из поезда с волной людей, как только открываются двери.

Ей кажется – она даже уверена, – что нашла решение своей проблемы. Радио. Теперь все должно быть нормально.

Все начинается в субботу утром, когда Джейн пишет: «Огаст, включи радио на 90.9 FM. Спасибо, Джейн».

Естественно, у Огаст нет радио. И Джейн никогда бы не пришло в голову, что у Огаст нет радио. А если бы и было, она сейчас наконец-то на прогулке, сидит у воды в Проспект-Парке, смотрит, как утки дерутся из-за крошек пиццы, а торчки передают друг другу косяк под беседкой. Она могла бы быть в поезде с Джейн, но Нико лично собрал ей сэндвич и настоял на том, чтобы она воспользовалась свободным субботним утром, чтобы «пересобраться», «впитать другие энергии» и «попробовать этот сыр “Хаварти”, который я купил на рынке на прошлой неделе, он очень специфичный».

Но требуется всего минута, чтобы скачать приложение с радио, и Огаст находит нужную станцию. Парень сухо зачитывает программу на следующие шесть часов, поэтому она пишет: «Хорошо, что дальше?»

«Просто подожди», – отвечает Джейн. «Я вспомнила еще одну песню, поэтому позвонила и попросила ее поставить».

Парень за микрофоном переключает передачу и говорит:

– А теперь запрос от девушки из Бруклина, которая хочет послушать немного олд-скульного панка, это «Любовники» от «Ранэвэйс».

Огаст откидывается назад на скамейке, звучат резкая гитара и колотящиеся ударные. Ее телефон вибрирует.

«Сегодня я вспомнила, что встречалась с девушкой в Испанском Гарлеме, которой нравилось получать куни под этот альбом! ХОХО, Джейн».

Огаст давится сэндвичем.

Это становится новым ритуалом – Джейн пишет Огаст днем и ночью: «Привет! Включи радио! С любовью, Джейн». И через несколько минут начинается песня, которую она заказала. К счастью, после первой больше почти нет песен, под которые она отлизывала девушкам.

Иногда это песни, которые Джейн только что вспомнила и захотела послушать. Однажды это «Война» Эдвина Старра, и она восторженно рассказывает Огаст о вьетнамском протесте в 75-м, где она сломала палец в драке с каким-то старым расистом, пока эта песня ревела из динамиков, и о том, как кучка парней, которые тусовались на Мотт-стрит, ходили с кофейной банкой, чтобы собрать деньги и правильно его срастить.