Ребенок от мажора - Мария Манич

Единственное, не стоило идти на провокацию и бить его первым, он именно этого и добивался уже долгое время. Доиграю этот сезон и свалю. Посмотрим, что будет с командой, когда Чернов повесит на свою руку капитанскую повязку.

– Я ясно выражаюсь? – врывается в мысли голос Ильича.

– Так точно, – произношу на полном серьёзе, хотя последние несколько минут прошли тупо мимо меня.

Голова раскалывается и тяжелеет, начинает мутить. Сотряс? Очень вовремя.

– Иди давай. Сбор завтра в девять. Игра в одиннадцать. Ты сам всё это затеял, пацан. Попробуй теперь слить игру! На хрен пойдешь из команды.

– Ага.

Держась за бок, встаю с кресла и, подняв сумку с пола, отчаливаю в гостиницу.

По дороге мечтаю набрать Полинке, но уже поздно и, возможно, они с мелкой спят. Алиска обычно бывает жутко недовольной, когда её внезапно будят, это я уже понял. Думаю о дочке, и внутри теплеет.

Ситуация у нас, конечно, совсем не правильная, сложная. От меня скрыли ребенка. Все делали вид, что всё нормально, и жили себе не тужили, блин. До какой бы поры Полина скрывала от меня Алису? Если бы мы не встретились случайно, я бы так и не узнал о том, что у меня есть дочь?

За последние недели я разве что детектива не нанял, чтобы до правды докопаться. Несколько раз общался с Виталиной, нового она мне ничего не рассказала, зато я удостоверился в том, что мои родители постарались скрыть от меня факт раннего отцовства. Не знаю, как бы отреагировал на правду тогда, но сейчас я просто в бешенстве, потому что пропустил столько всего в жизни Алисы.

Да, я злюсь на свою мать. Капец как злюсь за то, что она вынудила Романову исчезнуть из моей жизни, решив поиграть в Бога и развести наши судьбы по разным дорогам. Мы всё это выяснили, когда на прошлой неделе ей снизили препараты и разум немного прояснился. Она плакала и тряслась, клялась, что обо всём сожалеет. Мечтает увидеть внучку и попросить прощения у Полины. Только слабо мне во всё это верится. С меня будто очки розовые сдëрнули, и теперь я отлично вижу, какие люди всё это время были рядом со мной. Семья.

Отец вообще не в курсе, что мать провернула за его спиной. А ещё на мэра метит. Алка тоже клянётся, что не в курсе происходящего. Я почти верю, два года назад ей было четырнадцать, вряд ли она участвовала в семейном заговоре под лозунгом: “Сделаем Никиту лопушком”. Нет, бесспорно, мать хотела как лучше, только вот представления о хорошем у нас с ней явно разные.

Я влюблен в Полину Романову с первого класса. Давно себе в этом признался и не пытаюсь ничего с этим сделать. Придёт время, и моя Кнопка оттает, подпустит меня ближе к себе и тогда-то я своего шанса не упущу, тем более сейчас, когда у нас есть Алиска.

Моя мелкая копия. Моя дочь.

В гостинице быстро скидываю с себя вонючую форму и захожу в душ. Морщусь, когда горячие струи воды ударяют по уставшему и изможденному телу. Упираюсь головой в плитку и позволяю воде стекать вниз, унося с собой усталость.

В душе я думаю о Кнопке. Я вообще слишком часто о ней думаю и вовсе не как о матери моего ребёнка. Тянет к ней невыносимо. Как вижу, постоянно коснуться хочу. К себе прижать. Потрогать. Мы постоянно видимся, но с нами всегда дочь. Не буду же я тискать и зажимать в угол при ней её мать? Хотя хочется, капец как.

Сначала, когда не знал, что она родила, думал просто о том, чтобы опять с ней замутить. Она свободна, я быстро это пробил. Легко избавился от Милы. Вообще не стоило в это ввязываться. Вон как Чёрного задело. Да кто ж знал-то?

Выбираюсь из душа и слышу, как в номере звонит телефон. Сердце замирает как у малого пацана, когда вижу от кого входящий вызов.

С улыбкой отвечаю.