Ребенок от мажора - Мария Манич

Я кладу голову Никите на плечо и провожу пальцами по его ладони. Успокаиваю. С врачами сейчас ругаться не стоит. Они и так делают всё, что могут. Хочу сказать ему, но забываю, потому что Волков опять прижимается губами к моим волосам. По телу бегут мурашки, и я сжимаю его руку в ответ.

Поднимаю глаза и смотрю на него.

– Ты как тут оказался? У тебя же игра… – произношу тихо.

Хотя медсестра нас и отпустила, я знаю, что мы не сдвинемся с места, пока нам не отдадут нашего ребенка. Знаю, что Никита тоже так думает. Вижу по его глазам, устремлëнным на дверь, за которой сейчас лечат Алиску.

– Да какая тут игра. Бабушка твоя позвонила, и я приехал, как только смог. Договорился через отца, чтобы пустили сюда и перевели вас в отдельную палату. Главврач его давний знакомый. И только попробуй сказать, что этого делать не стоило. Надеру тебе задницу, как только выйдем отсюда, – говорит Никита, опуская на меня взгляд, – потому что позвонить мне должна была ты.

Впервые за последние дни мои губы трогает улыбка.

– Спасибо, – шепчу тихо, прислонившись щекой к руке.

Сейчас особенно остро чувствую его рядом. Не только телом, но и душой. Несмотря на то что Алиску до сих пор капают и улучшение обещают пока только на словах, мне становится спокойнее. Я не одна. Он рядом. Пусть не мой, целиком и полностью, зато он сорвался с важной для него игры. Ради дочери. Нашей маленькой сладкой крошки. Главное, это она. И для него тоже, иначе Никиты Волкова сейчас здесь не было бы.

– Только не реви опять, – так же шёпотом произносит Никита, опуская голову и заглядывая мне в лицо. – Всё будет хорошо… Верь мне.

Я киваю, быстро вытираю щёки и опять улыбаюсь.

– Ты сказал отцу про…

– Про Алису? Да, всё как есть и сказал, заколебали меня эти тайны. Я планировал поговорить с ним позднее. – Никита проводит рукой по волосам и вновь обращает свой взгляд к двери, продолжая прижимать меня к себе. – Хотя сейчас момент для разговора тоже не самый подходящий. Он не в городе, но помог. Организовал всё, как я попросил. Встретимся с ним, как приедет, в полном составе и тогда поговорим о том, кто прав, а кто виноват, но не сейчас. Сегодня по фигу на все разговоры. Главное, вытащить вас отсюда.

– Тебе нужно маску надеть… тут столько заразы. Я уже переболела.

Не знаю, что мы будем обсуждать с его отцом, я пока не жажду этой встречи и не особо хочу думать о ней в данный момент. Однако сама перспектива разговора со старшим Волковым меня пугает. Он тоже захочет посмотреть на внучку? И не будет отрицать того, что знал о нас всё это время? Да, лучше об этом не думать. По крайней мере, сейчас, потому что я начинаю волноваться.

– А тебе нужно поспать. Ты еле на ногах стоишь, – парирует Никита. – Иди в палату, я тут подежурю.

– Никуда я не пойду! Алиска там совсем одна! – возмущаюсь в ответ, выворачиваясь из его рук. – Как я могу её оставить?

– Ты её не оставляешь, а идёшь отдыхать, – строго произносит Ник. – Если Алису отдадут раньше, я тебе сразу наберу или принесу в палату. Сейчас ты ей ничем не поможешь, особенно если свалишься от усталости.

– Ты говоришь, как моя бабушка, – бурчу в ответ, понимая, что в его словах есть логика.

С тоской бросаю взгляд на дверь. С той стороны не слышно ни звука, Алиса, видимо, и правда спит. И чего уж лукавить, я тоже мечтаю уснуть. Но не знаю, как это сделать, не дергаясь каждые пять минут от собственных мыслей о дочери.

Поколебавшись несколько минут, поступаю, как велел Никита. Послушно иду в палату. Сразу лечь спать не получается. Приходится перенести вещи в отдельную палату. Она мало чем отличается от той, в которой мы лежали до этого. Разве что наличием собственных туалета и душа, да и кроватей всего две. Одна для родителя, вторая – маленькая, железная, похожая на тюремную камеру – для ребёнка.