Закон Моисея - Эми Хармон

Я наблюдала за тем, как фургон замедлился, прежде чем повернуть и направиться к автостраде. Он двигался на север в сторону Нефи. Это могло означать все, что угодно. Но, учитывая, что Тэг уехал прошлым вечером на грузовике Моисея, то не трудно догадаться, что туда же направлялся и Моисей. Но в фургоне Лизы?

Я захлопнула дверь и пошла к дому Моисея, не заботясь о том, что вела себя, как любопытная соседка. Я хотела забрать фотоальбом. И теперь, чтобы сделать это, мне не пришлось бы встречаться с Моисеем лицом к лицу. Он спрашивал меня по поводу пижамы Илая… его пижамы «Бэтмен». На минуту мне показалось, что он хочет задеть меня. Но он не мог знать, что в день смерти Илай был в той самой пижаме. Он никак не мог этого знать. Тем не менее, это потрясло меня, и я не задержалась надолго. Но мне было интересно, продолжил ли Моисей просматривать страницы после того, как я ушла.

Парадная дверь была не заперта, и я, глядя наверх, подала голос, как только вошла:

— Эй! — мне показалось, что я слышала шум бегущей воды. — Привет?

Вода перестала шуметь, и сверху громко раздался женский голос:

— Минутку!

— Лиза? Это ты?

Лиза Кендрик вышла из-за угла к лестнице, вытирая руки о тряпку. Волосы на ее голове торчали в разные стороны.

— О, боже! Джорджия, ты меня напугала! — она обмахнула свое лицо влажной тряпкой. — От этого пустого дома у меня мурашки по коже.

— Ты разрешила Моисею взять твой грузовик? — спросила я, игнорируя комментарий по поводу дома. Городу пора бы уже забыть об этом.

— Да, разрешила. Мне следовало сказать «нет»? — девушка-подросток тут же начала кусать губы от беспокойства. — Его друг забрал его грузовик, как мне кажется. Ему просто нужно было добраться до Нефи, и он предложил мне пятьсот баксов. Но мама устроит мне взбучку, если с фургоном что-то случится. Но он сказал, что скоро вернет его! Мне не следовало разрешать забирать машину. От него у меня тоже идут мурашки, если честно. Он горячий, но странный. Что-то вроде Джонни Деппа из «Пиратов». Однозначно горячий, но чудаковатый.

Она тараторила без остановки, и это уже стало меня утомлять.

— Уверена, что все в порядке. Не буду тебе мешать. Я только заскочила, чтобы забрать кое-что, что оставила прошлым вечером.

Лиза широко распахнула глаза, и я могла заметить, как сильно ей хотелось знать, что же я оставила в жутковатом доме горячего чудаковатого парня, но она сдержалась, развернулась и пошла обратно в ванную комнату, хоть и медленно.

— Я не возражаю, если ты останешься. Мне не нравится находиться здесь одной, — добавила она. — Моя мама сказала мне, что я не могу взяться за эту работу. Но когда я сказала ей, сколько он платит, она сдалась. Но я должна звонить ей каждые полчаса. Что если она заедет сюда, а фургона нет? — из-за тревоги ее голос повысился. — У меня будут большущие неприятности.

— Я уверена, что все будет хорошо, — повторила я, помахав ей рукой, и сбегая через арку подальше от девушки.

Меня поражало, что люди все еще говорили о Моисее Райте. Несомненно, мама Лизы не поделилась с дочерью тем фактом, что у нас с Моисеем была своя история. На мою долю выпало немало обсуждений, когда родился Илай. Люди быстро сделали выводы о том, кто был отцом моего ребенка. Но, может быть, потому что я никогда ничего не говорила, держала голову низко опущенной и просто жила своей жизнью, разговоры затихли, и люди перестали пялиться на Илая, когда мы выходили на улицу. Я глупо полагала, что мне никогда не придется говорить о Моисее. Но когда Илаю исполнилось три, он пошел в садик, и у него появились вопросы. А мой сын был таким же упертым, как и я.

— А дедуля — мой папа? — спросил Илай, зачерпывая ложкой макароны с сыром и пытаясь засунуть их в рот, прежде чем маленькие лапшички не выскользнут из нее. Он отклонил мое предложение помочь ему, и, если будет и дальше двигаться такими темпами, то точно умрет от голода.