Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях - Кэтрин Бартер (2021)

Слава темноте. Любой мог открыть глаза – но ничего бы не изменилось. Мэгги сидела с открытыми глазами, но различала только смутные силуэты и тени и то сама могла бы их придумывать. А это меняло всё. Лишало уверенности, дарованной светом, – возможности увидеть, чтобы поверить.

И затем в этом ожидании то, что раньше казалось тишиной, раскрылось. Скрип пола, слабое постукивание, возможно мотылька о стекло окна, и тихие звуки людей: шелест верхних юбок о петтикоты[2], шарканье ног по ковру. Кто-то влажно, хрипло дышал. Болезнь. Замечали ли они это раньше?

Она ждала. В таком состоянии могли прийти любые мысли, разум работал иначе – и трюки уже были ни к чему.

Что-то приближалось. Надвигалось на них. Она потянулась навстречу мыслями. Или, подумала она, скорее яростной надеждой, заточенной страхом. Всё по-настоящему.

У всех в мыслях кто-то есть – ушедшие любимые люди. Даже у Элизабет. Как тут удержаться? Даже если не веришь. Всё-таки задумываешься, что бы ты им сказал. Что меняет знание о том, что они до сих пор здесь.

Стук по столу с тем же успехом мог быть канонадой – он потряс круг так, что все вскрикнули и крепче вцепились в соседей.

Это Лия, уже не державшая Мэгги за руку, постучала костяшками. Затем снова схватила её кисть, словно напоминая, чем они должны заниматься. «Незачем, – хотелось ответить Мэгги, – здесь уже есть что-то настоящее». Но шум сбил настрой, и она засомневалась. А люди ждали.

– Здесь есть… – она сглотнула, сделала вдох. Во рту пересохло. – Здесь кто-нибудь хочет поговорить с нами?

И, не дожидаясь Кейт, щёлкнула большим пальцем ноги. В этой комнате хруст прозвучал так тихо, что его бы и не заметили, если бы не подходящий момент, не темнота, не обострённое нервическое внимание гостей.

– Тебя знает кто-то за столом?

Она щёлкнула тем же пальцем. «Да». Теперь стол словно искрился, нервы горели, как огни. Мэгги перевела дыхание. Почувствовала прилив уверенности. И тут в голову пришло имя. Словно прожгло темноту перед глазами. «Либби». Сердце забилось. Есть имя.

– Если моя сестра будет называть буквы, ты скажешь своё имя?

«Да».

Она имела в виду Кейт, но Лия сказала: «А». И замолчала. Тишина. «Б». Лие это давалось, она вычислила тихий размеренный темп и тон, который настраивал на особый лад. «В», «Г» и так до «Л», когда Мэгги щёлкнула пальцем, – и они начали заново.

С последней буквой – «Л-И-Б-Б-И» – Мэгги услышала, как резко вдохнул мистер Гаррет.

Её пульс участился.

– Здесь кто-нибудь знает Либби?

Тишина, затем он прошептал:

– Моя сестра.

Сестра. Не кузина, тётушка или соседка. Сестра. Мэгги казалось, она сейчас расплачется от восторга. Теперь комната принадлежит им: они покорили всех гостей, и для этого потребовалось только имя.

На этом успехи закончились. Она пыталась ответить за духа «всё хорошо», но сбилась, забыла, на какой они букве, и Лия потеряла терпение. Впрочем, это не имело значения. Им хватило и «Либби».

Потом, когда снова зажгли лампу и все обменялись взглядами, гости были сплошь напряжение, радость и удивление. Лия лучилась улыбкой, но мистер Гаррет сидел опустошённый. Пока остальные расходились, он не поднимался с места. За его спиной встала Элизабет, положив руку на плечо, и тогда он посмотрел на Мэгги.

– Это же не какие-то игры? – проговорил он. Мэгги старалась не отводить взгляд.

– Нет, мистер Гаррет.

– Она умерла всего год назад. Либби. Она болела, но… ей было всего девятнадцать.

– Сочувствую.

– По-моему, иногда я её вижу.

Элизабет наблюдала за Мэгги со странным выражением, и тогда она отвернулась. Повторила:

– Сочувствую. Надеюсь, вы не… надеюсь, это как-то помогло.

Она не привыкла к тому, чтобы мужчины смотрели на неё с таким чувством. Поёрзала, затеребила рукав.

– Да, – сказал он. – Почему-то помогло.