Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях - Кэтрин Бартер (2021)

При виде вытянувшегося лица Мэгги пояснил:

– Я имею в виду могилы.

– А.

– Много лет там не был. Когда приезжал в город, не успевал. – Он завязал шнурки, распрямился. – Пожалуй, лучше сказать – не старался успеть.

– Я не знала… – Мэгги запнулась. – Я не знала, что они… здесь.

– Здесь. Оба родились здесь, вот и…

– А.

– Да.

– Мне стоило знать, – сказала она. – Прости.

Он отмахнулся.

– Наверное, не помешает прихватить цветы. Так ведь полагается делать, да?

– Можешь нарвать по дороге.

– Можно и нарвать. – Он кивнул.

– А где это?

– Кладбище?

– Да.

– Старое – к востоку от реки.

– Я такое не знаю.

– Слышал, скоро там перестанут хоронить. По-моему, оно уже полное.

– А. – Мэгги раздумывала, что ещё сказать. – Ты пойдёшь пешком?

– Конечно. – Он глянул на неё. – Хочешь со мной?

По дороге они нарвали полевых цветов. Жёлтых касатиков и дикую морковь. Как назывались другие, Мэгги не знала. Когда-то у неё была книжка с наименованиями цветов, но с тех пор она уже многие забыла. Главное, они были красивые, хоть Кельвина это вроде бы не очень интересовало. Он говорил больше о другом. Поискать ли ему здесь работу или лучше вернуться на ферму, не понадобится ли отцу помощь с домом, не стоит ли записать Кейт в школу, раз уж они переехали в город, и не ему ли этим заняться, не надеется ли отец, что он возьмёт это дело на себя.

Скоро Мэгги перестала слушать. Кладбище оказалось дальше, чем она ожидала, ноги уже ныли от ходьбы. Они вышли из сердца города, и вдоль дороги снова встали стеной деревья, дома встречались реже. В это время года всё зеленело и дышало новой жизнью.

Не так давно весь город был дикой чащей. Да и вся страна, говорили люди, хотя в её учебнике истории на первой странице писали так, а на следующей уже рассказывалось о племенах сенека, мохока и онайда, словно и то и другое правда, словно страна была дикой и в то же время населённой, словно все эти люди – часть дикости и в итоге должны исчезнуть вместе с ней. Вот только они отказались и остались здесь. Её обучали истории, которая рассыпалась, стоит на неё дунуть. Да и что вообще такое – эта самая дикость?

– Пришли, – сказал наконец Кельвин, когда дорога свернула за домик каменщика и перед ними открылось огороженное кладбище. Окружённое деревьями, оно раскинулось куда шире, чем маленькие церковные участки, – большое, плоское, тесно уставленное могильными камнями.

Это и близко не походило не кладбище в Хайдсвилле или за рочестерской школой. Его прорезала тропинка, вдоль которой выстроились самые величественные памятники – каменные ангелы и склепы с именами целых семей. На окраинах надгробия были поменьше и стояли теснее, многие уже покосились. Кельвин целенаправленно прошёл к маленькому камню, точно такому же, как все вокруг. Мэгги следовала за ним. Они остановились перед могилой.

– Вот и они, – сказал Кельвин.

Ветер зашелестел деревьями, мягко тронул траву. Кельвин взял из рук Мэгги цветы и присел, чтобы положить их перед камнем. Нам нём указывались только имена. Мэри Браун и Александр Браун. Что бы такого умного сказать? Непонятно.

– Хотелось бы добавить даты, – сказал Кельвин.

– А почему ты не добавил?

– За каждую букву надо платить. Пришлось продать отцовские часы, чтобы выбить хотя бы имена. – Он помолчал. – Думал выручить за них намного больше, но я был ещё мелкий, не умел торговаться.

Они постояли в тишине.

– Впрочем, всё равно не знаю, в каком году родилась мать. У отца сохранились документы, семейные архивы и всё прочее. Но у неё не было ничего. Она всегда говорила, что ей двадцать пять. Каждый год в день рождения ей снова исполнялось двадцать пять.