Царская дочь - Сельма Норт (2020)

Зиссель с трудом сдержалась, чтобы не последовать примеру матери. Нельзя забывать: она ведь целительница. Поэтому девочка только присела в легком поклоне и постаралась принять мудрый и невозмутимый вид.

Похоже, она поступила правильно. Дина обратилась к ней, словно не замечая Лидии:

– Вернулся муж Брахи, мой старший брат и хозяин этого дома. Нужно показать ему сына, – громко произнесла она, склонившись поближе к Зиссель и нажимая на каждое слово. – Царь тоже желает его видеть. Нас ждут во дворце.

Она махнула рукой. Прислужницы подошли к Лидии и забрали у нее Менахема, даже не удостоив ее взглядом. Для них Лидия была всего лишь кормилицей: пусть радуется, что ей дали удобную комнату, вкусную еду и чистую одежду.

Старшая прислужница принялась распеленывать Менахема. Две другие вышли и вернулись с миской, полной воды. Из корзинки они достали пузырек с маслом и добавили пару капель в воду. Менахема помыли, хотя Лидия уже успела это сделать. Малыш легонько кряхтел и морщил лобик. Губы его дрожали, но он не заплакал. Его вытерли, обернули в чистое и натянули богато расшитый кафтан и башмачки из мягкой козлиной кожи. Напоследок Дина надела на него золотую цепочку с амулетом, в котором поблескивали маленькие самоцветы.

Лидия наблюдала за происходящим с беспокойством и изумлением. Нося Менахема под сердцем, она представляла себе, каким будет ее ребенок. Мечтала, что сын унаследует от Каменотеса его терпеливый и мягкий нрав. Видела его во сне шестилетним, с пастушьим посохом среди горных коз, с развевающимися на ветру волосами и улыбкой на лице. Ей грезилось, как он плавает в заводи со старшим братом Иавином. Она мечтала о счастье, здоровье, семье. Теперь же Лидия ошарашенно смотрела, как чужая рука взбивает его черные волосики, как его опрыскивают цветочной водой, чтобы представить человеку, который приходится ему родней не больше, чем орел – мыши.

Она сидела и глядела во все глаза, приоткрыв рот.

Она выглядела как простая, недалекая деревенщина.

Ей даже не приходилось притворяться, что она ничего не понимает.

Прислужницы обращались с Менахемом осторожно, но умело. Они тихо переговаривались, умиляясь:

– Какой же он здоровый и сильный!

– Какой у него чудесный румянец!

Одна из них повернулась к Дине и сказала:

– Госпожа! Посмотри, как крепко он хватается за мой палец!

Дина впервые обратилась к Лидии, которая потрясенно опустилась на край кровати:

– У тебя хорошее молоко, кормилица.

Дина с облегчением отметила, что от женщины уже не так разит козой. Ведь вонь, чего доброго, могла передаться и ребенку, и ее брат поморщился бы и спросил: «Чем это вы кормите моего сына? Козьим молоком?»

Она деловито добавила:

– И выглядишь ты намного лучше. Чистая, опрятная, и царапины заживают. Хорошо ли тебя кормят?

– Да, госпожа.

Чтобы скрыть исказившую черты ненависть к женщине, укравшей ее ребенка, Лидия склонила перед ней голову.

Глаза царя

Когда прислужницы принялись складывать все обратно в корзины, Дина вдруг замерла в нерешительности.

– Когда ты в последний раз кормила младенца? – спросила она у Лидии.

Менахем поел как раз перед приходом прислужниц, но, не желая отпускать его от себя, Лидия без колебаний ответила:

– Между полуночью и рассветом, госпожа.

– Мы, конечно, не можем представить его отцу и царю в плохом расположении духа! – Дина раздосадовано мотнула головой. – Вы пойдете с нами, на всякий случай. – Она кивнула старшей прислужнице. – Приведи их во дворец, когда будут готовы. И поспешите!

Она взяла Менахема на руки и посмотрела на него. Малыш зевнул, широко разинув беззубый ротик.

– Похоже, он скорее хочет спать, чем есть, – заколебалась она.

– Он может внезапно проголодаться, – торопливо подсказала Лидия. – А кричать он умеет как никто другой.