Царская дочь - Сельма Норт (2020)

Ехали они молча. Слишком много всего было вокруг. Слишком много нового, пугающего и ошеломительного.

Когда дорога пошла в гору, толпа поредела. Здесь росли пальмы, оливковые деревья, дикие яблони, бурно цвели розовые и белые олеандры. Легкий ветерок освежал их лица.

Они переглянулись. Долго ли еще?

Вскоре караван остановился у дома с колоннами. Брат Дины любезно помог Дине спешиться. Затем подал руку Брахе и заботливо повел ее в дом.

Дина подозвала нескольких слуг в таких же туниках, как и у прислужниц, что сопровождали ее в пути. Слуги склонились в ожидании. Дина кивнула в сторону Лидии и Зиссель.

– Отведите этим двоим скромную комнату с ложем и ванной и приготовьте все, что может понадобиться моему племяннику. Эта женщина – кормилица хозяйского сына. Девчонка – целительница, будет заботиться о здоровье ребенка. Мальчишка – ее слуга. Он может спать с прислугой. Кормите их вдоволь!

Слуги бросились к Лидии и Зиссель, помогли им спешиться и повели внутрь.

Иавин остался один.

Зиссель обернулась. Поймала его взгляд и прочитала его жесты.

Обо мне не беспокойся, – показал он.

Она кивнула, но, едва не споткнувшись, тут же устремила взгляд вперед. Нельзя упасть с Менахемом на руках. Нужно хорошенько смотреть под ноги. Все замечать. Держаться настороже.

Им с Лидией отвели комнату с большой кроватью, масляными лампами на стенах и столиком, на котором стояли кувшин с водой, две плошки и блюдо с гранатами. Им принесли по табуретке и дали тарелку с большой пшеничной лепешкой и овечьим сыром. Потом в комнату внесли деревянную колыбель для Менахема с изображениями птиц и пальм, мягкий пуховый матрас и одеяльце.

Был тут и деревянный чан, достаточно большой, чтобы сидеть в нем, поджав ноги. Трое прислужниц наполнили его водой, нагретой до нужной температуры на крыше под солнцем. В воду они добавили благовонных масел и цветочных лепестков. Приготовили полотенца, простые чистые туники и платки.

Лидия с Зиссель ждали, опустив головы. Сквозь ресницы они поглядывали на хлопочущих прислужниц и не знали, как себя вести. Полагается ли им сесть или поблагодарить девушек? Или здесь так не принято? Растерявшись, они не сделали ни того ни другого, и вскоре их оставили одних.

Здесь, в толстых каменных стенах, царили прохлада и полумрак. Звуки были приглушены. В большом доме жило много людей, но Зиссель с Лидией не видели больше никого, и тихий дворик, на который выходило их окно, тоже был пуст. Посреди двора под открытым небом высились над крышами пальмы, рядом рос олеандр с ярко-розовыми цветами. Кто-то наполнил водой лохань из цельного камня и поставил ее на каменную же изгородь. Вокруг, весело чирикая, тут же собрались на купание птицы. Летели брызги, капли блестели на солнце. Из комнаты на двор выбежал геккон, прилепился к стене на солнышке и застыл там, моргая.

Зиссель с Лидией постепенно выходили из оцепенения.

Лидия положила Менахема в колыбель. Зиссель налила в плошки воды. Они пили, смотрели на птиц и напряженно вслушивались. Не близятся ли чьи-нибудь шаги? Не идет ли кто, чтобы выволочь их отсюда? Обвинить? Избить? Посадить под замок?