Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

– Так вы его и до утра прождете, – обернулась склонившаяся над зыбкой хозяйка. – Ложитесь. Как Глебушко придет – разбужу.

Вообще-то, наверное, хорошо бы было самим на все посмотреть. Только вот уже не сегодня – темно, не видно ни зги, что там, в темноте, разберешь? Тем более в чужих незнакомых местах. А на место происшествия – Глеб правильно сказал – чужаков не пустят.

Интересно, кто там сейчас? Парни Медведя, старосты Торопа людишки… Тиун да с ним пара писцов для разбора дела. Простых зевак пустят вряд ли…

Миша покусал губу – что остается? Хозяюшку разговорить.

– Разговорим, – улыбнулась Добровоя. – Она, похоже, женушка разговорчивая. Как те, что у колодца у нас…

Дети уснули почти сразу, не капризничали, видать, умаялись за день. Спиридона достала с полатей матрасы, постелила – горница сразу же наполнилась вкусным запахом просушенного на летнем солнышке сена.

– А вы, хозяюшка, мужа ждать будете? – тихо, чтоб не разбудить детей, осведомился Миша.

Хоть и просторная горница, а всего одна – не хоромы боярские! Если в такой большая семья живет – а так почти повсеместно случается, – то тут от своих никаких тайн нет. В том числе – сексуальных. Чем мамка с папкой да свояк со свояченицей в постелях занимаются – ни для кого не секрет. Так еще и в девятнадцатом веке крестьяне жили, да что там в девятнадцатом – еще и в двадцатом, в шестидесятых годах. Тогда тоже никаких перегородок в горнице не было – ну, шкаф там поставят или легкие занавески повесят. Потому как ежели дом на комнаты перегородить – как тепло-то пойдет? Печь-то одна, в крайнем случае две – еще круглая, «голландка».

– Давайте-ка на ночь сбитню, – постелив, Спиридона поставила на стол крынку. – И киселька…

Большая деревянная миска с синим черничным желе – «киселем» – уже была наполовину съедена, что никого из присутствующих ничуточки не смущало. Хозяйка взяла нож, разрезала кисель на квадратики, вручила каждому по ложке – естественно, деревянной.

– Вкусно, – заедая кисель калачом, похвалил Горынко. – Тут ведь почти все или под Торопом, иль под Медведем ходят? А Юрий?

– Юрий и Медведь – вместе, – Спиридона облизала ложку. – Юрий – боярич, наследник. Все земли тут – его. Ну, почти. Старосту же – сам помнишь – общество выбрало… Ну, когда боярин Журавль пропал.

– А теперь что будет? – поставила кружку Добровоя. – Староста всю власть под себя возьмет?

– Он-то бы, может, и взял – да кто ж ему даст? – в синих глазах юной женщины явственно промелькнуло глубокое презрение. – Тороп кто? Староста. Никакой не боярин и даже не служилый человек! А земли боярина Журавля нынче, после смерти Юрия, – это выморочное имущество!

Вот тут Михайла едва киселем не подавился! Выморочное имущество – да откуда это барышня слова-то такие знает?

– Батюшка мой покойный тиуном был, судьей, – заметив смущение гостя, скромно пояснила Спиридона.

Скромно-то скромно… но так сверкнула глазищами. Плечи расправила – мол, знай наших! Не все щи лаптем хлебаем, кое-что и знаем, ага.

– Понятненько, – сотник быстро покивал, прикрыв веками внезапно заблестевшие глаза. А ведь эта девочка много чего знать может! Может, и хорошо, что муж-то ушел – посмелей в речах будет. Особенно если разговорить правильно…

Точка зрения управленческой науки насчет «разговорить» была изложена еще в бессмертном фильме «Место встречи изменить нельзя» Глебом Жегловым. Проявляй искренний интерес к людям! Найди тему, которая человеку интересна. Дай ему выговориться.

А тут – один к одному! Тут интересную тему и искать не надобно. Ай Спиридона, Спиридона, молода ты еще, юна, не умеешь мысли в тайне держать – все на личике красивом написано. Как только речь о выморочном имуществе зашла – вон как глазенки-то засверкали.

– Так что же, кроме Юрия, прямых наследников у боярина Журавля нет?

Хозяйка повела плечом: