Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

– Не только прямых, вообще никаких нет. Я ж и говорю – имущество выморочное. Князю туровскому Вячеславу Владимировичу отойдет, а он уж управляющего назначит. Или пожалует кому за верную службу.

– Значит, старосте-то не очень выгодна эта смерть… вернее – смерти.

– Ну, дядьку Медведя Тороп, положим, не жаловал и вполне себе мог… Но вот Юрий! Юрия – вряд ли. Торопу лишние заморочки – к чему? Он и так уж дев юных к Юрию засылал… своих, чтоб в жены кого-нибудь потом отдать…

– Брак, значит… И земли потом – ясен пень, – Добровоя присвистнула. – Ну и хитер же ваш староста!

– Хитер? – презрительно хмыкнула хозяйка. – Да вся его хитрость на лбу написана! Про девок да про планы на брак все селение знает. Нет, не стал бы Тороп Юрия убивать – тут иные планы имелись. К Юрию Тороп привык… да и к Медведю тоже. А тут – новый боярин появится! Или княжий огнищанин, тиун, что еще хуже!

– Так что же, – Горынко хлопнул глазами, – выходит, самому князю Вячеславу смерть Юрия выгодна?

– Не, невыгодна, – отмахнулась Спиридона. – Мороки больше. И боярин Журавль, и Юрий, и дядько Медведь – они ведь все верны князю туровскому… были… А тут теперь нового человека искать? Да и сыщешь ли? На словах-то все верны, а вот вдалеке от княжьего взгляда?

Во дворе, за окном, вдруг залаял пес. Залаял радостно, заурчал, заскулил преданно. Явился хозяин, Глеб. Вымыл в рукомойнике руки, уселся за стол:

– Налей-ка, Спиря, медку! А то что это сбитень… За упокой боярича Юрия да дядьки Медведя выпьем…

Выпили. Стоялая медовуха ожгла горло. Несильно – не водка же, но все же – забористая.

Хозяин самолично налил еще.

– Я не буду больше, – Добровоя накрыла ладонью кружку.

Кикиморник хмыкнул:

– Тебе больше и не налью. Не женское пойло. Эхх… Кого-то теперь князь пришлет? Кому отойдут земли?

– А Тороп, староста? – удивился Горынко. – Ему-то – никак?

– Мог бы, Горынушко, мог бы, – спокойно кивнул Глеб. – Верные люди у него есть, и много. Собрал бы своих лешаков, одел бы в кольчуги-шлемы, да к князю! Там бы еще при дворе кого подмаслил… В поход бы с князем сходил… или сам – по воле княжей. Морока – да, но можно ведь… Было бы можно!

– Почему – было? – Добровоя с Михайлой спросили разом. Спиридона тоже глянула на мужа заинтересованно – что тут еще за интрига?

– А потому, милые мои, что, похоже, люди Торопа к убийству сему причастны! Есть такой Илмар, десятник у лешаков… Тех, что при старосте…

Кикиморник говорил глухо, цедил слова, видно было – переживал. За Юрия. За Медведя… и – за кого-нибудь еще?

– Да, да, у Торопа и свои лешаки имеются, я уж говорил как-то… Мы вот под дядькой Медведем хаживали, под Юрием… А под кем теперь будем? Ну, пока сами по себе, а там поглядим… Кого князь пришлет? Эх, лучше б, по крайности, Тороп тут стал главным. Все ж свой… хоть и та еще гнида.

– Но Торопу ж невыгодно Юрия убивать! – вскинула глаза Спиридона.

Глеб тут же оборвал жену:

– Откуда ты знаешь? Было невыгодно, стало выгодно. Знаешь – у Торопа серебришко вдруг появилось. Откуда? Говорят, и лешаки его куда-то в тайности хаживали с Илмаром во главе… Отрабатывали чужое серебро? Не все вернулись! Где были – молчат, язык за зубами. Но кто коня, кто корову после похода того на ярмарке прикупил. Кто-то ведь им заплатил. Вернее – Торопу, а уж тот – им.

Вот тут сотник насторожился! Незаметно, под столом, наступил на ногу Добровое – у той уже готов был сорваться с языка вопрос… А выдавать себя нынче никак не надобно! Не пришло еще время. Не пришло…

– Илмара я знаю, – Горынко покивал. – Здоровый парень… А что, его там видали, в хоромах-то у Журавля?

– Да видали… хотя… – Глеб неожиданно сверкнул глазами. – Как можно лешака увидать?! Тем более бабы какие-то… Ну, ежели завтра под присягой подтвердят… Но главное-то другое – скрылся Илмар! А в горнице, где убийство, – серьгу его нашли. Приметную такую, нурманскую – с молотом Тора, это бог такой.