Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

— Да, — Гвеннет кивнула в подтверждение собственным словам. — В восемь. Когда я не обнаружила её, сразу же сообщила привратникам, но оказалось не так-то просто убедить ещё хоть кого-то, что это серьёзно и не терпит отлагательств!

— Больше трёх часов прошло, — с недовольством, которое точно ощутили те, на кого оно направлено, отметил де Триен.

— Так… ваша милость, здание ведь большое. Пока всё осмотрели…

— Известить нужно было раньше, — холодно обронил он. — Или не у всех есть соответствующие инструкции? Или не всем известно о прежних исчезновениях в Академии и серьёзности положения?.. Удалось выяснить, кто последним видел профессора Марконти и в котором часу?

— Безусловно, ваша милость! Она обязана находиться в своём кабинете до окончания студенческих занятий — то есть, до четырёх часов пополудни.

— И она сегодня придерживалась обязательств? — поторопил барон, когда молчание собеседника затянулось.

— Пожалуй… Нет повода утверждать обратное. В Академии ведь строго следят за внутренним порядком. Верно?

Ректор, к которому, с расчётом на поддержку, и был обращён последний вопрос, неопределённо пожал плечами.

— Смотря о чём говорить. Разумеется, мы стараемся следить, чтобы юные маги, наши студенты, прилежно относились к занятиям и не совершали никаких безрассудств. И за их образованием, за добросовестностью профессоров — разумеется, тоже следим. Однако Ленора Марконти уже несколько лет как лишена права преподавать, и занимается в основном учётом и составлением расписания. Это можно делать в любое время — никто не пострадает от изменения графика — поэтому её расписание скорее номинально.

Де Триен и так всё это знал, и тирада адресовалась вовсе не ему, но слова графа отозвались в душе тревогой. Конечно, завтра ещё можно, и даже необходимо опросить всех, кто мог в этот злосчастный день разговаривать с пропавшей дамой, однако вполне вероятной виделась возможность, что, кроме Гвеннет, никто больше не вспомнит ничего определённого.

Гвен вдруг коротко вскрикнула, словно в ответ на его мысли.

— Я совсем забыла! Я ведь первый раз заглядывала к ней ещё около шести — освободилась раньше, чем предполагала, и надеялась перенести наш разговор на более раннее время. Однако профессора Марконти тогда уже не оказалось на месте, дверь была заперта.

— Вот как? — задумчиво переспросил советник. Получалось — если исходить из предположения, что профессор всё-таки не покидала рабочее место раньше времени — что она пропала между четырьмя и шестью часами. Уже хоть что-то! — А кто из вас изначально определял время встречи?

— Профессор Марконти, конечно, — с готовностью откликнулась Гвен.

— Значит, до восьми вечера у неё были или предполагались какие-то дела, — рассуждая вслух, проговорил де Триен. — С четырёх до восьми. Иначе зачем назначать довольно поздний час? Однако основная часть преподавателей и студентов расходится сразу после четырёх, она же из Академии не выходила… Надо выяснить, кто ещё оставался в здании в это время и зачем. Особенно стоит обратить внимание на тех, кто задерживался, но ушёл до шести.

Один из дознавателей не сумел подавить вздоха, видимо, предчувствуя долгую, кропотливую и, со значительной долей вероятности, бесполезную работу.

— Мне кажется, стоило бы начать с библиотекаря, — вполголоса, словно извиняясь за вмешательство не в своё дело, заметила Гвен. — Профессор Марконти ведь считала его мошенником, и намеревалась проследить…

Де Триен медленно кивнул, впрочем, не скрывая сомнений.

— Пожалуй, проверить стоит. Однако за ними обоими было установлено наблюдение, и судя по всему, Ленора Марконти уже отказалась от своих сыщицких изысканий.

— Установленное наблюдение не помешало ей исчезнуть, — резонно возразила Гвен. — Возможно, ваши люди ещё что-то упустили?