Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

— Куда мы идём? — поинтересовалась Гвен, легко подстраиваясь под шаг ректора.

— Кормить уток! — тот не торопился раскрывать карты. — Что может быть лучше в такой тихий солнечный день, чем прогулка у пруда? Хотя мы можем свернуть вглубь сада и полюбоваться цветущими южными кустарниками. Мне пару лет назад привезли несколько саженцев из Лосхара — немного магии, и они отлично прижились! Ты вряд ли когда-нибудь видела что-то подобное.

— Ну, дядюшка!

Гвен сама не поняла, как у неё сорвалось это нетерпеливо-возмущённое восклицание. До сих пор она назвала так графа только однажды, желая напомнить Айлин, что их официальный статус почти равнозначен. Однако, невзирая на разрешение опекуна, больше она не решалась позволить себе такую вольность. И вот сейчас Гвен вдруг показалось, что она оказалась по-настоящему дома, что здесь её место и её семья, и на безобидное поддразнивание, которое встречается только между близкими друзьями и родственниками, она может ответить так же по-родственному.

— Наберись терпения, — де Лаконте безмятежно улыбнулся, явно не посчитав её обращение неуместным или дерзким. — Посмотри по сторонам — мы ведь прогуливаемся.

Они сделали небольшой крюк по саду. Скоро Гвен догадалась, что они обходным путём приближаются к хозяйственным постройкам.

— Как интересно иногда оборачивается жизнь, — неспешно проговорил граф. — Этот флигель, — он махнул рукой, показывая, о чём идёт речь, — построили ещё при моём отце. Неизвестно, зачем это было нужно, на моей памяти он почти всегда пустовал. Последнее время я подумывал о том, чтобы его снести. Но для него всё же нашлась своя роль…

Гвен невольно ускорила шаг, и на этот раз опекун не постарался её одёрнуть.

Во флигель можно было войти со стороны внутреннего двора и со стороны сада. Второй дверью точно давно не пользовались — об этом говорила и ползущая от порога вверх густая поросль мха, и заржавевший непослушный замок, с которым графу пришлось повозиться.

— Это я, — вполголоса произнёс де Лаконте, когда они оказались внутри, и он снова запер дверь.

За одной из закрытых дверей скрипнули полусгнившие половицы. Ещё через мгновение перед ними показался барон. Бледный, обессиленный, с залёгшими под глазами тенями, но действительно живой.

При виде вошедших на его лице отразилась странная, противоречивая смесь радости и недовольства.

— Гвен? — он с выражением укора повернулся к ректору. — Она не должна была ничего обо всём этом узнать.

Де Лаконте непринуждённо пожал плечами.

— Тогда бы она услышала известие о твоей безвременной гибели. Как думаешь, что доставило бы больше переживаний?

Барон досадливо кивнул, признавая правоту друга, и тут же тепло улыбнулся Гвен.

— Жаль, что тебе пришлось волноваться, малютка. Но я счастлив, что смог тебя увидеть…

Ей показалось, что последняя фраза прозвучала как-то неправильно. Как прощание… Утихшая было тревога вспыхнула с новой силой. Гвен вдруг поняла, что не только ректор, но и сам де Триен не знает наверняка, чего ждать от дальнейшего.

— Это твой обед, — прерывав её невесёлые размышления, произнёс граф, ставя принесённое блюдо на один из выстроившихся вдоль стен старых деревянных сундуков — единственную мебель, которая нашлась в тесной комнатушке заброшенного флигеля. — Уж не обессудь, придётся довольствоваться малым. Кухарка была бы поражена, вздумай я вынести из дома горячее жаркое; а любопытство слуг порой ещё опаснее, чем интерес шпионов.

— Об этом даже не беспокойтесь, — отмахнулся де Триен. — У меня — да и в определённой степени у всех нас — сейчас хватает неприятностей куда более серьёзных, чем скудная еда.

— Ты расскажешь, в чём дело?

— Разумеется. Признаться, Бертран, я рассчитываю на вашу помощь… — де Триен замолчал, с сомнением посмотрев на Гвен.