Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

Я не знаю, нужно ли тебе это, но чтобы хоть как-то искупить свою вину, я разузнал всё, что касается этих девочек. Их настоящая мать — простая грубая крестьянка, но отец — главнокомандующий войсками в доверенной мне провинции. В то время он ещё не занимал такой высокой должности и по делам службы вынужден был часто разъезжать по деревням провинции, в одной из них ему и приглянулась эта женщина.

Он в высшей степени достойный человек, выходец из древнего влиятельного рода, верный подданный империи и отличный знаток военного дела. Возможно, эти сведения хотя бы немного успокоят твоего супруга. Конечно, никто не заменит родного ребёнка, но он, по крайней мере, может быть уверен, что у вашей Иветт хорошая наследственность, в ней течёт благородная кровь.

Ты ведь понимаешь, сестра, что тебе придётся открыться своему мужу? Я хотел бы помочь тебе избежать разоблачения, но не вижу иного выхода. Пойми, я не могу ставить под угрозу свою репутацию и свою семейную жизнь, даже ради тебя не могу солгать и назвать вторую девочку своей, объяснив их сходство якобы двоюродным родством.

Если твой супруг спросит, мне придётся или сообщить правду, или сказать, что мне ничего не известно. Тут я поступлю, как ты скажешь, но не сомневаюсь, что если Сен-Моро задался целью что-то выяснить, он так или иначе докопается до сути. Именно поэтому советую тебе не откладывать неизбежное и признаться самой, может, тогда получится сохранить между вами добрые отношения.

К тому же, если твой муж начнёт серьёзное расследование, о деле могут узнать посторонние, а я не сомневаюсь, что никто из вас не захочет гласности. Такие истории должны оставаться в кругу семьи. Насчёт кровного отца девочек не беспокойся, с его стороны разоблачение не грозит — о существовании одной из дочерей он знает, но никогда не участвовал в её жизни и никогда не признает её своей. Жена не простила бы ему подобного, а он дорожит семьёй…»

Гвен отстранилась, не став дочитывать послание.

Иветт коротко, надрывно всхлипнула и смяла письмо.

— Никто не заменит родного ребёнка… — срывающимся, ломким голосом повторила она одну из строк. — Папа тоже так думает? Что он тебе сказал?

Госпожа Сен-Моро поёжилась, будто ей стало зябко, и обхватила себя за плечи. Она стояла, отвернувшись к окну, и, услышав вопрос дочери, не обернулась, не нашла в себе сил.

— Он почти не стал со мной разговаривать, когда всё услышал… Он отправил меня сюда, сказал, вы должны узнать от меня… А сам куда-то уехал. Не сказал, куда, надолго ли, ничего не сказал!..

Иветт стиснула руки, так что пальцы побелели, но когда через несколько минут она снова заговорила, голос прозвучал твёрдо и почти спокойно.

— Я поеду домой. Ты ведь сейчас собираешься туда вернуться? Я поеду с тобой и буду ждать… отца. Я должна его увидеть!

Леди Сен-Моро вздрогнула, как от испуга.

— Нет, не стоит… Неизвестно ведь, когда он появится, ты пропустишь занятия… Эдмунду, наверное, необходимо подумать… — её сбивчивый, почти бессвязный лепет звучал жалко и едва ли не умоляюще. — Не нужно сейчас, сгоряча… Лучше, когда он сам захочет поговорить… Оставайся здесь, пожалуйста! Я… Я сообщу, пришлю записку, как только что-то определится…

Иветт попробовала ещё возразить, но быстро сдалась. Хоть она держалась лучше матери, нависшая над их жизнью неопределённость пугала её не меньше.

Виконтесса ещё несколько раз принималась путано уверять Иви в своей материнской любви, обещала, что всё наладится, но судя по неуверенному дрожащему голосу, она старалась убедить в этом прежде всего себя.

Оставаться свидетельницей тяжёлой семейной сцены было безумно неловко, и Гвен разрывалась между желанием уйти и сомнением, не лучше ли сейчас никак не привлекать к себе внимания. Прежде чем она пришла к какому-нибудь решению, виконтесса засобиралась домой.