Пока я здесь - Лариса Романовская (2022)

Хотелось выскочить отсюда, хоть в наш мир, хоть к тому странному мужчине и охранникам. Это точно Захолустье?

Тай сказала, что да. Просто по ту сторону холма. Захолустье-товарное, тут грузовой порт и депо. Не туристическая зона. Ни разу.

Ну я как-то уже поняла, да.

Мы вошли в комнату, Тай сразу заперла дверь изнутри и зашептала… скорее зашипела.

– Знаешь, зачем ты им нужна? Энергия стоит денег. Тем, кто сдаёт для большого Экрана, дают бонусы, чтобы за квартиру меньше платить, еду покупать дешевле. Но вообще энергия – дефицит. Почему они тебя так берегут, знаешь? Потому что у них самих такой энергии нет.

Она возмущалась, а я пыталась оглядеться. Комната казалась очень маленькой и тесной, потому что в ней было много вещей. Обычная мебель: две кровати, стол, стулья, шкаф… И множество коробок, узлов, стены завешаны разным, я разглядела большой металлический таз, вешалку с полотенцами, круглое зеркало, ковёр в розочках. Было похоже на декорацию к спектаклю про советскую коммуналку.

Тай дёрнула за шнурок, под потолком стала разгораться тусклая лампочка. Обои на стенах были вроде бы жёлтые, но какие-то пятнистые, как шкурка перезрелого банана. Я бы сейчас съела банан. Или мамин суп с фрикадельками. Да что угодно бы съела, даже ту странную черешню. Интересно, Тай будет меня кормить? Я же в гости к ней пришла, гостям всегда предлагают чаю. Надо как-то намекнуть.

– Ты не могла бы мне чаю сделать?

– Нет, не могла бы. А почему они тебя к большому Экрану не подпускают, знаешь?

Я так подвисла, что не сразу поняла, о чём она меня спрашивает. Я вообще в гостях или в заложниках? Ответила побыстрее.

– Потому что у меня другие воспоминания, станет понятно, что я чужая.

– Глупость! Всем без разницы, какие там воспоминания, важно, что яркие. За яркие больше платят.

– Что?

– Деньги дают, вот что. Энергия стоит денег. Тебе хоть раз мать Анатолия давала деньги? А Юра? Хоть медяшку? А?

Я пожала плечами. Посмотрела на узкие мыски своих туфель. Пыльные какие! Платье, туфли, шарфик – всё строгое, наверное, выбирала мама Толли.

– Но мне и не нужны деньги, Тай. У меня всё есть. Одежда, еда. Они меня кормят, я греюсь их экраном…

– Сколько ты этому Экрану скормила? Считала когда-нибудь?

– А зачем?

– Затем что ты – дура. Твоими истериками можно согреть целый дом милосердия. И накормить два дома… Знаешь, сколько жрёт плита?

– Понятия не имею.

Я не хотела это всё обсуждать. Мне нужно было узнать другое: как отсюда выбраться, как попасть к своим. Я сама у них всё спрошу! Если только меня не перехватят по дороге… Я так и стояла у двери. Хорошо слышала, что происходит в коридоре и других комнатах. Свист чайника, звяканье посуды, плач младенца… Кто-то прошёл по коридору в одну сторону, потом в другую… Запахло жареной картошкой.

Мне снова надо дёрнуть дверь и убежать. Второй раз за сегодня. Юра не пускал меня к Экрану. А куда меня не пускает Тай? Она стояла между мной и дверной ручкой, вплотную, как в утреннем вагоне метро… У них здесь нет метро! И вообще ни черта нет. Хочу к себе.

– Ну? Ты мне всё сказала. Я могу уйти?

– Нет.

Тай стояла возле двери и смотрела на меня такими же бешеными глазами, как и Юра.

– Зачем я тебе нужна?

– Согрей меня!

Чего? Но она повторила.

– Согрей меня! Пожалуйста. Мне очень страшно.

5

Мысли брызнули во все стороны, как капли. Я даже дёрнулась – так, будто в меня реально попали брызги из лужи. Как согреть Тай?

Вспомнились страшилки, в которых покойники просили их обнять или пригласить в дом или ещё что… Притягивали к себе. И Тай сейчас тоже тянула руки! В комнате было холодно, освещение такое тусклое… Кожа кажется желтоватой, губы тёмными, неживыми… Как у покой…

Я вспомнила, как мы встретились во дворе книгоубежища. Вокруг были скульптуры, я приняла их за людей. И живая Тай, которую я приняла за…