Стеклянный цветок (Сборник) - Джордж Мартин

Разумеется, не все будут вспоминать об этом турне с теплотой. Многим из нас путешествие далось с большим трудом, отрицать не стану. Сара Моргенштерн написала несколько серьезных статей и продемонстрировала настоящее мастерство, но все же с каждым днем эта женщина становится все более нервной и раздражительной. Что касается ситуации в хвосте самолета — Джош Маккой то безумно любит Соколицу, то готов убить ее, и его можно понять, ведь весь мир знает, что отец ее ребенка — не он. Между тем профиль Проныры никогда уже не будет прежним.

А с Даунса все как с гуся вода. Вот уж кто не знает ни удержу, ни приличий. Только на днях он намекал Тахиону, что если у него будет эксклюзивный материал о Блезе, то он, возможно, сумеет сделать так, чтобы сведения об импотенции такисианина не стали достоянием общественности. Это предложение не встретило одобрения. В последнее время Проныру и Кристалис водой не разольешь. Как-то ночью, еще в Лондоне, в баре я случайно стал свидетелем одного очень любопытного разговора.

— Я знаю, что это он, — говорил Проныра.

Кристалис отвечала, что знать и иметь доказательства — две большие разницы. Проныра сказал, что он «нюхом чует», что он все понял, едва они только встретились, но Кристалис только рассмеялась: «Нюх — это прекрасно, но запахи, которых никто больше не чувствует, — не слишком хорошее доказательство, а если бы даже и были доказательством, ему пришлось бы раскрыть свою тайну, чтобы предать эту историю огласке». Я вышел из бара, а они все еще продолжали в том же духе.

Думаю, даже Кристалис будет рада вернуться в Джокертаун. Англия ей явно понравилась, но, учитывая ее англоманские замашки, это ни для кого не стало неожиданностью. Однажды даже возникла неловкость, когда на приеме ее познакомили с Черчиллем и тот довольно неприветливо поинтересовался, что именно она пытается доказать своим нарочитым британским акцентом. На ее необыкновенном лице всегда крайне трудно прочесть какие-либо чувства, но в тот миг я голову бы дал на отсечение, что она готова убить старика прямо на глазах у королевы, премьер-министра и десятка британских тузов. К счастью, она стиснула зубы и списала это высказывание на преклонный возраст лорда Уинстона. Этот достойный джентльмен и в более юные годы никогда не был сдержан на язык.

Хираму Уорчестеру, пожалуй, в этой поездке досталось как никому из нас. Резервы его сил были досуха исчерпаны в Германии, и с тех пор он напоминает выжатый лимон. Когда мы вылетали из Парижа, он разбил свое специально изготовленное на заказ кресло — видимо, перемудрил где-то с гравитационным контролем, — и вылет пришлось отложить почти на три часа, пока кресло не починили. И нервы у него тоже сдают. Когда ремонтировали сиденье, Билли Рэй то и дело отпускал скабрезные шуточки в адрес толстяков, и Хирам, вспылив, в ярости набросился на него и обозвал (помимо всего прочего) «безмозглым хайлом». И пошло-поехало. Карнифекс, ухмыльнувшись своей неприятной улыбочкой, процедил: «За такие слова я сейчас надеру тебе твою жирную задницу» — и начал подниматься из кресла.

— Я не разрешал тебе встать, — отрезал Хирам.

Он сжал руку в кулак и утроил вес Билли, вмяв его обратно в сиденье. Тот упрямо пытался подняться, но Хирам делал его все тяжелее и тяжелее, и не знаю даже, чем все могло бы закончиться, если бы доктор Тахион не вмешался и не усыпил обоих при помощи ментального контроля.