Стеклянный цветок (Сборник) - Джордж Мартин

Больше мы с Крипером никогда не ругались. В конечном счете это не имело особого значения. Он продолжал вести наблюдение, только уже без меня. Маленького мерзавца так и не поймали, впрочем, это не имело значения. Однажды он отправился скакать по времени — и не вернулся. Большой и сильный капитан Халлилбертон также умер, видимо, погиб во время одного из рейдов, в которых ему приходилось регулярно участвовать. Насколько мне известно, аппаратура Крипера все еще на месте; иногда я думаю о том, чтобы еще разок взглянуть на Ронни и узнать, завела ли она себе нового любовника. Но я так этого и не сделал. На самом деле я не хочу знать, оставьте мне мои фантазии и влажные сны, они много лучше реальности. Толстые пальцы Салазара принялись барабанить по столу.

— Предоставь полный отчет о своих действиях, — отрывисто приказал он.

Я вздохнул и рассказал обо всем с мельчайшими подробностями. Напоследок я доложил:

— Главная проблема — это Ягерхорн. Кронштет прислушивается к его мнению. Антонен потерял доверие Кронштета. Салазар нахмурился.

— Если бы тебе удалось войти в контакт с Ягерхорном, — проворчал он. Пустые слова. Он прекрасно знает, что это невозможно.

— Нужно брать то, до чего можно дотянуться, — сказал я. — Если уж говорить о невозможном, то почему ограничиваться Ягерхорном? Почему не Кронштет? Проклятье, почему не выйти на царя?

— Он прав, майор, — сказала Вероника, — Мы должны радоваться, что удалось установить контакт с Антоненом. Во всяком случае, он полковник. Такого успеха мы еще ни разу не добивались.

Однако Салазар никак не мог успокоиться. По профессии он военный историк. Когда его перевели к нам из Уэст-Пойнта — или того, что от него осталось, — он полагал, что здесь все будет очень просто.

— Антонен — фигура второстепенная, — заявил он. — Нам необходимо добраться до ключевых игроков. Ваши хронавты дают мне лишь заметки очевидцев и посторонних. Они входят в контакт с людьми, не имеющими влияния на ход событий. Так у нас ничего не получится.

— Вы знали, что беретесь за опасную работу, — Я пожал плечами. Убийца-гризли цитирует Суперцыпленка; если бы они узнали, то вышвырнули бы меня из союза. — Вам не дано выбирать. Майор насупился еще сильнее. Я зевнул.

— Я устал, — заявил я, — И хочу чего-нибудь поесть. Немного мороженого. Мороженого с горной дороги. Смешно, правда? Столько проклятого льда, а я вернулся и хочу мороженого.

Конечно, никакого мороженого я не получил. В этом богом забытом безобразии, которое они называют миром, уже давно нет мороженого. Но Нан мне рассказывала. Нан была самым старым гризли, она единственная родилась до Большого краха и знала множество историй о том, как все было раньше. Но больше всего мне нравились ее рассказы о мороженом. «Оно гладкое, холодное и сладкое, — говорила она. — Мороженое тает на языке, наполняя рот жидким изумительным холодом». Иногда Нан перечисляла различные вкусы и ароматы — так же торжественно, как капеллан Тодц читал Библию: ванильное, клубничное и шоколадное, сливочная помадка и пралине, ром с изюмом, банановый и апельсиновый шербет, мятный шоколад, фисташки и ириски, кофейное и коричное, сливочное и ореховое. Крипер придумывал новые вкусы, чтобы подразнить ее, но никому не удавалось достать Нан. Она просто добавляла его изобретения к своему списку и с любовью говорила о миндале с анчоусами, кусочках печени и радиационной ряби. Так продолжалось до тех пор, пока я уже не мог отличить настоящих вкусов от выдуманных, — впрочем, мне было все равно.

Нан стала первой, кого мы потеряли. Подавали ли мороженое в 1917 году в Петербурге? Надеюсь, что да. Надеюсь, она успела его поесть перед смертью. Тут только я сообразил, что майор Салазар некоторое время продолжает говорить.

— …наш последний шанс.