Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Беляна тоже заметила перемены в нем и вовсе сникла, то и дело поглядывая на варяга, который ехал чуть впереди повозки. Его широкая спина мерно покачивалась из стороны в сторону, ветер трогал лежащие между лопаток светло-русые волосы. Он сидел прямо — даже слишком. И, кажется, удерживался от того, чтобы взглянуть на княжну лишний раз. И если до стоянки в Любшине он время от времени заговаривал с невестой, улыбался ей и спрашивал других женщин, удобно ли им и ничего ли не беспокоит, то сейчас словно онемел.

Так и прошло время до вечера. Как тронула первая мгла сумерек совсем прояснившееся к вечеру небо, встала, словно россыпь дубовых пней на вырубке, перед ними еще одна весь. Поглуше, потише, чем Любшина. Но все равно большая: места тут речные, течение брата Волани — Сома — широкое, только и рыбачь вволю. Споро развернули стан — рук-то сильных рабочих много. А там и на ночлег улеглись. И все Беляна ворочалась с боку на бок до самой черноты ночной, которая теперь наступала все позже, как раскручивалось годовое коло к самой верхушке — Купале.

Но и на другой день не сошло мрачное безмолвие с предводителя варягов. Даже хирдманны его, кажется, начали тревожиться, что такое с ним стряслось. Старший из них Сигбьерн долго ехал рядом с сыном ярла и о чем-то его расспрашивал, а тот отвечал неохотно. Зато после все будто успокоилось.

Доводилось остановиться еще на одном погосте, что ближе к северной оконечности княжества попадались все реже и реже. Там варяги решили пройтись по местному торгу, пополнить припасы в дорогу. Да и женщины за ними увязались: не скучать же, сидя в стане, ожидая, пока мужчины вернутся. Да и хотелось, признаться, глянуть, как вести себя будут чужеземцы там, где никто, кроме их самих, им не указ. В Долмяне взбудоражили всех изрядно. Старейшина здешний Хват, даже попытался в гости к себе зазвать Уннара и его невесту: чтобы удобнее было, да тот отказался вежливо — и мужику только дивиться оставалось, как складно варяг на чужом ему языке говорит. На том и разошлись. Торг здешний оказался небольшим, потому долго по нему ходить не пришлось, но все необходимое нашли, расплатились — ни много, ни мало — серебряными шелягами, которые тут хоть и видали чаще, чем в иных частях княжества, что лежали в стороне от торговых путей, а все равно не горстями гребли.

И все бы хорошо, да Гроза много слышала, как за спиной Беляны женщины о ней шептались. А то и в голос говорили слухи разные, большей частью очерненные. Она одернула болтух один раз и другой, да на каждый роток не накинешь платок. Успевала услышать кривотолки и сама княжна: не очень-то иные старались тихо говорить. Думается, и Уннар слышал, потому как в стан он вернулся мрачнее самой лютой бури.

И не к лицу, кажется, мужу столь высокого положения слушать лживые слухи, хоть и хранилась в них еще толика правды. Может, и не всему он верил, да все равно, коли те постоянно в уши будут вливаться, сомнения любого сгложут. Хоть долго не хотел сын ярла показать, как гневили его эти сплетни. Да как тут останешься бесстрастным, когда иные болтали, что сбежать княжна хотела от жениха с самого начала. И что долго она скиталась по княжеству, скрывалась от отца, пока не попалась его людям. А порой говаривали, будто успела она уже с любимым свидеться да отдаться ему. Как такое стерпишь? В том Гроза варяга понять могла легко. И потому мысли тяжелые искажали мужественное лицо Уннара едва не до отвращения.

И Гроза все гадала, как долго будет длиться это напряженное затишье. Ведь оно просто не может ни во что не вылиться. Такой мужчина, как Уннар Ярдарсон, не может просто смолчать, задавив в себе сомнения, проглотив оскорбление, которым и были для него все слухи.