Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Но Гроза, уже почти собравшись уходить, все ж дождалась того мига, как в крепость вернулся Рарог. Пришел он с другими ватажниками, большую часть их оставив все же на стругах. Гроза его еще издалека увидала, когда выходила из поварни. Бросилась едва не бегом, как будто и впрямь к жениху: так, наверное, со стороны смотрелось. Старшой даже удивился, когда увидел, как она мчится к нему.

— Рарог, — выдохнула, еще когда оставалось до него пара саженей.

Тот остановился наконец, махнул рукой своим людям, чтобы дальше шли.

— Вот никогда бы не подумал, что ты соскучишься по мне так скоро, Лиса, — улыбнулся, но не слишком весело.

Она не стала ничего отвечать на его колкость: не остолбень ведь, и сам понимает что-то.

— Попросить тебя хочу, — она встала напротив. — Отца моего…

— Уберечь надо? — его брови сошлись к переносице. — Ты, Гроза, не слишком ли много от меня хочешь?

В духе он был скверном. Видно, без распрей с ватажниками дело не обошлось.

— Просто хоть краем глаза… Он дорог мне, очень. Он отсылает меня прочь. Не хочет, чтобы я тут оставалась. Я ведь только из-за него приехала. А он меня теперь — с большухой…

И голову опустила, как слова закончились. Может, Рарог и не понимает ее вовсе. Он с отцом своим, похоже, давно уж не виделся даже, может даже, не справялся, как он живет там, в оставленном роду. А вдруг тот хочет, чтобы сын вернулся? Или мать ждет, каждый день замирая на пороге и глядя на дорогу? Да что в его жизнь лезть… Со своей бы разобраться.

Но, на удивление, ватажник не отказался в первый же миг, как она умолкла. Вдруг шагнул к ней, обхватил ладонями лицо, заставляя приподнять.

— Прав твой отец. Нечего тебе тут делать, — ореховые глаза словно в теплом глинистом пруду топили. — Я, как смогу, присмотрю. А то, может, и не придется, коли русь уже далеко уплыла. И надолго.

И до того его ладони его были уютными, хоть и шершавыми, в бугорках мозолей от весел, что не хотелось и шагу назад делать. Пусть и понимала Гроза, как двусмысленно они сейчас смотрятся. А коли отец увидит… Ух, влетит. И неведомо еще, кому больше.

— Я ухожу. Уже сейчас, — проговорила она, плохо понимая, какие вообще слова срываются с ее губ. — Спасибо тебе. И… здрав будь, Рарог. Пусть Перун защитит.

— Скорее, не он, — усмехнулся тот. — Но я требы принесу. Не волнуйся.

И отпустил. Не стал больше затягивать этот щемящий что-то внутри миг и поспешил за своими людьми, которые уже у всех выспрашивали, где сейчас воевода.

А Гроза подхватила свой заплечный мешок, так ни разу за этот день его и не развязав. Отцу напоследок она уже все сказала, и раз он все же желает ее прочь отправить, то больше говорить не о чем. Ей теперь только и осталось, что дождаться, как все это закончится, а там, как убедится, что с воеводой все в порядке, и дальше можно идти — до встречи самой с матерью. Коли пожелает та увидеться. И жених, отцом назначенный, никакой преградой ей не станет.

Большуха встретила Грозу недовольным взглядом, мол, и без того долго сбирались, так еще ее пришлось ждать по приказу Ратши. Женщиной она была высокой и слегка полноватой, но в каждом движении ее виделась сила и твердость, и в голосе, которым она подгоняла товарок, испуганных и опечаленных необходимостью оставить здесь мужей или сыновей.

— Давай, шевелись, Гроза Ратиборовна, — окликнула большуха, нарочно и отца помянув.

Вишь, только милостью его она с ними идет, а то иначе уже давно затерялись бы на лесной дороге. Гроза ничего ей отвечать не стала. Молча помогла женщинам собрать оставшиеся пожитки из тех, что можно было с собой забрать, и пошла рядом с одной из двух телег, что вытянулись малым обозом и покатили прочь из раненого Белого Дола. Когда еще доведется сюда вернуться: много работы предстоит сделать, многое порушенное восстановить. А будет ли, кому?