Дочь реки - Елена Счастная (2020)

И думалось все об отце, о Рароге. А после мысли ее перешли на Владивоя. Не верилось, что не сумеет он разузнать, куда Гроза отправилась. Уж найдет ее и в Белом Доле, если потребуется — а там кто знает, чего от него ждать. И не к месту вспомнились его руки, которые умели обнимать так ласково и в то же время крепко

— не вырвешься. И глаза его внимательные, пронзительные. Гроза готова была по щекам себе надавать, чтобы мысли о нем прогнать из головы — да женщины не поймут.

Добраться до Любшины к ночи, конечно, не успели, за что Грозе досталось еще много женского ворчания. Пришлось задуматься о том, чтобы стан разбивать небольшой: благо в телегах и шатры малые лежали, как раз прихваченные на такой случай охотницей Красой. Муж ее много по лесам ходил, бил зверя: с лета до лета. Не было его порой по седмице целой — и уж он-то смыслил, как нужно в чаще на ночлег вставать. И жене своей рассказал.

Ясная погода нынче манила ласковым теплом, когда только идти бы и идти вперед, вдыхая смолистый дух первой листвы, что бледной зеленью окрасила ветки берез, которые теперь попадались гораздо чаще, туманом окутала ольховник в низинке, дышащей влагой с другой стороны тропы. Женщины не торопились останавливаться, еще не чуя усталости, но все ж пришлось. Расположились на берегу, что трехсаженным яром возвышался над руслом Кретчи — тонкой, но глубокой дочки Волани, к вечеру вывернувшей из сосновой, сменившей ельник, чащобы. Глубокую ложбину она пробила себе в Матери Земле: не всякий тропку удобную найдет, чтобы к воде добраться с этого яра. Зато высоко сидели — и все было видно хорошо вокруг.

К счастью, женщин оказалось достаточно, чтобы все успеть до темноты: и укрытия поставить, и огонь развести. Неумех среди них никого не было. Глянет кто со стороны — как будто и мужчины расположились: до того все справно и удобно устроено. Немного оттаяли бабы, загомонили помалу, а верховодила среди них, как водится, Демира. И Грозу, кажется, больше всех гоняла: то воды принеси, то веток собери. Та не перечила: не хватало ей еще бабьего осуждения. Вот доберутся до места — а там хоть трава не расти. А в дороге друг друга поддерживать надо, иначе не будет добра, коли каждый одеяло на себя тянуть будет или упрямиться.

Вот она и пошла вдоль тропки, что бежала по самому краю обрывистого берега, едва заметная. Полноводное русло Кретчи посверкивало еще, отражая не совсем погасшее небо, где-то внизу за переплетением ольховых веток и молодого рогоза, что уже поднимался из воды. Гроза шла, поднимая валежник из травы и складывая в другую руку. И как будто не думала ни о чем, успокоенная тишиной вокруг: ни ветра тебе, ни голосов птиц поблизости. Только среди помалу зеленеющей гущины поймы слышалось "чиканье" камышовок. А с другой стороны — почти неразборчивые голоса женщин.

Гроза выпрямилась, укладывая очередную ветку на сгиб локтя, придержала и смахнула со лба растрепавшиеся прядки. Глянула на реку — и тут заметила, как проплыла мимо вытянутая тень. Не бревно: слишком большое — и не зверь какой, конечно же, хотя кто знает, какая нечисть может водиться в такой глуши. А как за ней мелькнула еще одна, сразу стало понятно, что это лодьи. Шли они тихо, пока без весел, чтобы влиться в Кретчу дальше, а там уж начать грести. Гроза забылась только на миг. А после сорвалась с места и бросилась обратно к стану, теряя по пути ветки и спотыкаясь о корни.

— Туши! — выдохнула, едва натолкнувшись на первую попавшуюся женщину. — Костер туши. Кажется, русь мимо проходит.

Женщины услыхали все и засуетились в первый миг, но большуха быстро подхватила ведро с водой, что неподалеку от огня стояло, и выплеснула его в пламя. То зашипело жутковато и недовольно, опало и потухло. Потянулся дымок, тяжелея, спускаясь в низину и смешиваясь с туманом, что уже залег у воды и потянулся вдоль русла.