Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс (2019)

Но это "сейчас" тоже не наступало, она почти видела, как он встает и уходит, видела на его лице это вежливое выражение запертой двери — не то чтобы "не ваше дело", но все же "вам лучше не знать".

Она перестала пытаться врать и позволила своему голосу звучать как получится, вышел дрожащий, чуть слышный шепот:

— Это та "учеба", после которой вы вернулись…

— Да, грубым и безжалостным, — мрачно усмехнулся министр, — потому что сложно быть милым с человеком, который приказал тебя отравить и бросить в реку, предварительно покалечив. Чем я занимался — руку лечил. Это довольно сложно без денег и документов, в отсталой стране без нормальной медицины. Меня снесло течением в долину У-Сун, там пустыня и горы, река очень грязная, пока выбрался, я успел собрать в рану всю заразу, которую туда слили три провинции выше по течению, рана воспалилась, были повреждены кости и сухожилия, пришлось становиться правшой. Мне повезло, на меня почти сразу наткнулась банда разбойников, у них нашлись кое-какие лекарства и спиртное, удалось продезинфицировать руку и другие раны. Я забрал их лошадей и оружие, пошел в сторону ближайшей деревни, но другая банда нашла трупы и догнала меня, а я как раз остановился на ночлег и решил пролечиться от инфекций изнутри тоже, влив в себя все спиртное, которое нашел у разбойников. Вторая банда пыталась со мной говорить, но у них ничего не получилось, они решили, что я не говорю на местном диалекте цыньянского, я потом прикинулся, что так и есть, я на них не похож внешне, так что это было бы логично. Все цыньянцы разные, в провинции Сун самые высокие ростом мне до подбородка, и все смуглые как печеное яблоко, там без гадалки ясно, что я не местный. На следующий день они мне предложили поработать на них взамен на лечение, я согласился, но через время понял, что просчитался — меня лечила старая шаманка, травами и молитвами, рана опять воспалилась, кости так и не собрали. Вернуться с такой рукой… не лучшее решение, скажем так. Калека не может быть правителем, тем более, королем, это во всем мире так, не только в Карне. А мне нужно было вернуться… не просто вернуться и все, я должен был с умом это обставить, разузнать о ситуации, придумать причину своего отсутствия. Он же не просто так меня в живых оставил, он что-то соврал об этом, и я должен был узнать, что именно.

Он замолчал, Вера тихо спросила:

— И что он соврал?

— А всем по-разному, — иронично развел руками министр, — одним сказал, что я уехал учиться, другим — что сбежал от ответственности за должностные преступления. Есть способ точно узнать, жив ли конкретный человек, и насколько здоров, когда кто-то пропадает, это первое, что делают. И естественно, ритуал показал, что я жив и почти в порядке, но на работу я не явился и домой из Красного Квартала не пришел, я пропал вместе со слугой, на утро после объявления о реорганизации министерства внутренних дел. На всех площадях вывесили списки преступников и их преступлений, тогда пропало очень много людей, часть потом вернулась, часть больше не нашли. Меня искали долго, мой портрет висел на каждом углу, по всей империи, но я буквально за месяц загорел до черного, отпустил бороду и обрезал волосы, меня никто не узнавал. С рукой становилось все хуже, я собрал оружие и коня и сбежал. Там пустыня, особо не побегаешь, особенно, когда за тобой гонятся, так что через время я прикормил стаю шакалов, завернул в свою одежду кусок мяса и отдал им, бросил там же оружие и коня, ушел пешком. Они должны были поверить, что меня съели, и не преследовать дальше.

Он замолчал, отпил вина, Вера спросила:

— Получилось?