– Продолжай, – сказала я, держа Тайруса обеими руками, чтобы он мог идти.

Впервые я в полной мере прочувствовала действие глушителя, потому что – звезды, каким же тяжелым показался мне Тайрус! В обычном состоянии я бы спокойно понесла его на руках, а теперь стоило ему просто опереться на меня, и я уже зашаталась.

– Потом голова проясняется, совсем немного, – забормотал он. – Я слышу, как говорю, вижу, как ем или двигаюсь, и понимаю, что уже давно этим занимаюсь. И продолжаю заниматься. Меня просят подписать то, одобрить это, и личность, которой я не руковожу, бесконечно рада исполнить любую просьбу. Потом я окончательно прихожу в себя и с ужасом смотрю, что натворил, но не успеваю высказать сомнения, как отрубаюсь. То соглашение по Люмине… Ты что-то сделала. Не уверен что, но ты была в опасности, я вынырнул…

– Ты пытался уйти, но не сдаться. Я видела.

– А потом ничего, – прошептал Тайрус. – Все снова исчезло.

– Пасус говорит, порошок действует мягче.

– Хотелось бы верить. У меня уже ничего не осталось.

– Титулы. Может, «Гера».

На миг он прикрыл глаза.

– Уверяю, про нее он не забыл. Я ему и ее подарил.

– Она моя, ты не мог это сделать.

– Когда мы поженимся, «Гера» станет общественным имуществом… есть и плюс: теперь сенатор яро спешит узаконить наш союз.

– Его жадность безгранична.

– Прости, Немезида.

К чему просить прощения, это была не его вина.

Хотя при мысли о корабле Цинии я ощутила неожиданную досаду. С чего я должна его отдавать? Пасус мою «Геру» не получит.

Мне придется найти способ ее сохранить.

Но как? Я ничего не смогла сберечь. Тайрус трясся всем телом, будто под током; как бы он ни пытался скрыть страдания, они все равно отразились на его лице.

– Тайрус, тебе придется выпросить у него дозу. Просто сделай это. Какая у нас альтернатива: промучиться двое суток, потом он снова тебя уколет, и все повторится сначала? Отбрось гордость.

Он издал долгий судорожный вздох.

– Дело не в гордости. Я всегда это мог, и если придется выставить себя жалким безнадежным попрошайкой на глазах всего высшего света, так тому и быть. Я могу пойти к нему, встать на колени и показать всем абсолютно покорного императора. Ему надо, чтобы гранды приняли его как нового хозяина, чтобы я выставил себя его ручным псом? Я выдержу. Просто…

– Что? – Я погладила его по горячему лбу.

– Это чувство… чтобы все прекратилось… – Его глаза стали затравленными. – Я могу разыграть сцену, но отчасти она будет правдивой. Я действительно готов встать на колени и умолять. А в следующий раз? И в следующий?

Я кивнула.

– Тогда… возможно, нам стоит подумать о моем предложении.

Он посмотрел на меня.

– Вернемся к нему?

Я говорила не о предложении, а о Священном городе. Прежде Тайрус решительно отверг мою идею вернуться к Интердикту, но теперь… Теперь он явно задумался.

Интердикт остался нашим единственным союзником. Только к нему еще могут прислушаться. Нужно лишь прилететь туда, и взять его с собой.

Вдруг Тайрус принялся смеяться. Я недоуменно нахмурилась.

– Помнишь, ты с самого начала это предлагала? – пробормотал он со странной улыбкой. – Ну же. Ты хотела показать ему империю. Я же выбрал запугать его черной дырой. А знаешь почему? – Он снова принялся смеяться. – Решил, что твой план займет слишком много времени. – От смеха на глазах Тайруса выступили слезы, а я все молчала.

Он глянул на мое лицо, и улыбка сползла с его губ.

– Немезида, я… я совершенно потерялся во времени… Ты знаешь… Время… В первый раз нам повезло.

– Я помню окна, – ответила я, едва шевеля гу бами.

– Ни слова больше.

Что бы мы ни сказали, каждый звук в стенах «Колосса» наверняка прослушивался.