Императрица - С. Дж. Кинкейд (2018)

Много помолвок разорвали после неудавшейся первой ночи. Если пара не могла удовлетворить друг друга на пике физического и эмоционального влечения, то никакого счастья в личной жизни им не светило. Так как первая ночь обычно проходила при свидетелях, семья и друзья также могли оценить химию между обрученными.

Мы с Тайрусом уже занимались сексом, поэтому перескочили от благословения прямо к первой ночи. И хоть нам самим не приходилось сомневаться в своих чувствах, нашлись те, кто не преминул нас покритиковать или просто поделиться своим ценным мне нием.

Мои помазанницы не знали, что я могу их слышать, поэтому вовсю сплетничали по пути к Великой Гелиосфере.

– …Держу пари, она с ним груба.

– А вдруг она его покалечит?

– Нет, я слышала, она теперь безвредна.

– Она не станет причинять ему вреда. Дьяболики весьма умелы в таких вещах…

Я перестала обращать внимание на их шепотки. Мы вошли в Гелиосферу, и сочувствующие Тайрусу наконец заткнулись. Я увидела будущего мужа, в таком же белом одеянии, что и мое. Ощутила болезненную хватку веревки на бедре… Мне нужно ввести его в курс дела. Каким-то образом.

Мы заняли свои места подле Фустиана нан Домитриана, и он начал благословение.

– Обычно я прошу семьи с обеих сторон вдохновить пару рассказами о великих сексуальных деяниях, но у вашего величества не осталось живых родственников, а невеста… в весьма затруднительном поло жении.

– Ну да, с ней придется расспрашивать синтезатор, – ядовито прошептала сенатор фон Уолстром компаньонке.

Ответное сдавленное хихиканье Фустиан не уловил.

– …поэтому я вознесу хвалы сексуальным подвигам наших царственных Домитрианов, ваших предков, Тайрус. Наш первый император, Сефий, был скромным человеком и сам до конца не верил, что на его плечи легло бремя власти. Он воспринимал половые отношения как дружеское состязание, сопровождаемое весельем и энергичностью…

Затем Фустиан перешел к дочери Сефия. Ужас отразился на наших с Тайрусом лицах: священник всерьез решил перебрать всех многочисленных Домитрианов, одного за другим.

Наши помазанники тоже это быстро сообразили, потому что начали украдкой (и неукрадкой) покидать залу.

К тому времени, как Фустиан добрался до Рандевальда (похвалив многих, многих Домитрианов за «энергичность», а других описав двусмысленным словом «нетрадиционный»), Великую Гелиосферу покинуло большинство помазанников, включая сенатора фон Пасуса.

– …В этой самой гелиосфере я трижды благословлял Рандевальда на первую ночь…

Внезапно Фустиан осекся, поняв, что три первые ночи и ни одного брака кого угодно выставят не в лучшем свете, а не-Домитриану оскорблять Домитриана вряд ли разумно.

Вдобавок оставшиеся зрители уставились на грандессу фон Кантернеллу, любовницу покойного императора. Та зарделась и пробормотала:

– Он был весьма изобретателен.

Неловко помявшись, Фустиан быстро договорил:

– А ныне пришел черед Тайруса фон Домитриана, и мы готовы засвидетельствовать мастерство этих двух юных любовников.

Священник отвернулся за «Огненным поцелуем», и я быстро огляделась.

– Кажется, мы потеряли большую часть зрителей, – сказала я Тайрусу. – Ну и как нам теперь узнать, есть между нами химия или нет?

Он не улыбнулся. Наоборот, его лицо потемнело от гнева.

– Они вернутся. Как же, упустить такое зрелище. – Он опустил глаза. – Но мы их разочаруем.

Тайрус чуть повернулся, и секунду спустя я увидела, что кожа на запястье слегка отличается по цвету от остальной. Я бы и не заметила, не обрати он мое внимание… Фальшкожа, чтобы не почувствовать нар котик.

Такая мелочь, ерунда, и все же глаза Тайруса горели триумфальным огнем. У меня в груди будто образовалась пропасть. Неужели мы правда собирались отменить слуг, возродить науки, исправить галактику? А теперь… теперь радуемся крохотной победе, что никто не станет наблюдать за нашей первой ночью.