Травница - Ульяна Каршева (2016)

Вспомнилось вдруг, как однажды, совершенно случайно, встретила одноклассника. Не виделись сто лет! Он так обрадовался… Я только приготовилась протянуть ему руку — поздороваться, как он обнял меня и поцеловал в щёку. Я была ошарашена и смущена, а он, как ни в чём не бывало, заговорил о прошлом и об общих знакомых. Потом-то я поняла, что одноклассник живёт в таком мире, где поцелуи при встрече и прощаниях — часть ритуала или этикета.

Всего лишь случайность — то, что губы Сергея скользнули по моей щеке. Он, наверное, и сам не ожидал, что так получится…

Меня спасли от дурацких мыслей Стах и Регги. Кот промчался мимо кресла, воинственно задрав хвост. Собачина — радостно лая, за ним. Вот уж кто наслаждался прогулкой на всю катушку… А-а-а!! Гори всё синим пламенем! Я взвизгнула и помчалась за ними! Чем стоять и думать-психовать, лучше пробежаться хорошенько разок! И пусть только Сергей придумает и посетует, что я его бросила — несчастного инвалида!

Вылетела из кустов вишни, радуясь новым кроссовкам, забыла про дождь — ноги проехались по мокрой траве. Не удержалась — ахнув, потеряла равновесие — шлёпнулась в мокреть травяную. Услышала (или показалось — услышала?) за спиной вскрик. Только села, только руками упёрлась в землю, как под одной рукой пролезла простодушно-любопытная кошачья морда: "Чего сидим?" А с другой стороны нависла собачья морда и радостно задышала в лицо, высунув язык: "Ой, сидим, сидим!"

Ну — всё. Я — хохотала так, что остановиться не могла долго и упорно. Я гладила Стаха и трепала по холке Регги, обнимаясь с нею, — и плакала от смеха… Возможно, сказалось напряжение недавних минут, которое так легко сбросилось из-за падения. А нахохотавшись, упала спиной на упругие травы, руки под голову — и впрямь гори всё синим пламенем!.. Когда я ещё на законных основаниях поваляюсь на траве и полюбуюсь синим-синим небом с белейшими пушистиками-облаками? Стах тут же забрался ко мне на живот, а Регги осторожно прилегла рядом… Господи, как хорошо-то… Запахи какие обалденные… Глаза закрыла. Только влажно… Ну и ладно. Уж чайную ложечку дёгтя в бочке с мёдом пережить можно.

Шелест подминаемых трав под колёсами. Подъехал с солнечной стороны, накрыл тенью. Помолчал-посидел и спросил:

— Тебе не холодно?

— Нет. Мне хорошо.

— А чего носом шмыгаешь?

— От счастья. — И снова засмеялась.

Затихла, только услышав, как заскрипело кресло. Открыла глаза. Сергей съезжал, двигался с сиденья на край, мрачный и сосредоточенный, как будто собирался встать.

— Ты чего делаешь?

— Я тоже хочу шмыгать носом от счастья! Сейчас как лягу рядом — и начну!

— Ты!.. Не хулигань только!

Придерживая кота, вцепившегося в футболку при первом моём движении встать, я села и почти сразу встала, машинально погладив Регги, умилённо мотавшую хвостом.

— Ну вот, я уже несчастная и носом пошмыгать не могу.

Но он следил за моей рукой, продолжавшей гладить собаку.

— Вот… Всем всё — мне ничего, — проворчал он то ли шутливо, то ли с тоской.

Я с таким выразительным сомнением посмотрела на ладонь, которой только гладила Регги, что теперь рассмеялся он.

— В чём дело?

— Ну-у… Я могу, конечно, погладить тебя по голове… Только вот руки у меня уже грязные. Или тебя это не смущает?

И я потянулась к его голове. Ожидаемая реакция — машинально откачнулся. С очень недовольным выражением лица. Зато с сиденья сползать перестал.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут, в следующий же миг, порывом ветра мокрую ткань футболки прижало к спине — и меня передёрнуло от влажного холодка.

— Вадим! — повелительно сказал он, ничуть, кажется, не сомневаясь, что искомый прямо за спиной. А кто бы сомневался?..

— Слушаю тебя, Сергей.

— Быстро в дом, пусть Оля переоденется.