Травница - Ульяна Каршева (2016)

Он забыл добавить: десять минут на всё про всё. Фи, подумаешь, настроение сменилось. Раскомандовался тут… У меня тут же и своё настроение упало. Чего разозлился? Всё же нормально только что было!

— Ладно, сбегаем, — сказала я Вадиму — и мы побежали.

— Это вместо утренней пробежки? — улыбаясь, спросил он уже на крыльце, открывая мне дверь. И сморщился. В холле — дыму-то…

— Шурик, тебя хозяин предупреждал? — жёстко спросил он развалившегося на одном из диванов Объевшегося белены. — Иди на улицу или кури в своей комнате.

— Когда ещё Серый вернётся, — лениво отозвался Шурик и закинул ноги на валик дивана, — всё уже выветрится.

Вадим кивнул мне, и я побежала в свою комнату. Хорошо ещё, полотенце с утреннего душа сюда притащила. Благо, что влажное — вытерлась и быстро же — а что: юбка, новая блузка под футболку, с большими карманами, — переоделась. Выскочила из комнаты, демонстративно грохнула ею и так же демонстративно щёлкнула замком.

Больше не обращая внимания на этого слизняка, помчались назад, к вишням. Прибежали, а тут — трагедия: крайне удивлённый и даже обиженный Андрей стоит перед креслом с обозлённым Сергеем. На асфальтовой же дорожке, под колёсами кресла, рассыпана вишня. Кое-где уже давленная теми же колёсами.

— Что случилось? — сухо спросил Вадим.

Как будто не понимает. Андрей протянул ягоды Сергею, а тот, небось, по ладони ударил. И что? Психанул из-за чего-то?.. Как разрулить-то теперь положение? На себя, что ли, стрелки перевести, как говорят у нас в районе?

Присела на корточки, покатала измазанные в грязи шарики по дорожке, вздохнула:

— Поела, называется. И что теперь — опять самой лезть в эту мокреть? — Обернулась к хмурому Сергею. — Жалко, да? Сам не хочешь — мне бы, что ли, оставил…

Хотела сделать его виноватым — шиш, не вышло. Набычился только, типа: я всё равно прав. Ой, а упрямый… Покатала одну толстую ягодку в ладонях, очищая, глянула искоса на отвернувшегося Сергея и сунула в рот.

— Оля! — вырвалось укоризненное у Вадима.

Показала ему кулак — и встала.

— Ну что? Поехали дальше гулять?

— Что он имел в виду? — ровно спросил Сергей.

— Не поняла.

— Что он имел в виду, когда сказал — Оля! — всё тем же ледяным тоном уточнил он.

— Ничего особенного. Я съела одну вишенку.

— С земли? Грязную?!

— Я её вытерла! — Теперь уже я возмутилась.

Успокоился всё-таки. Потрясение из-за грязной ягоды перебило недавнюю злость на Андрея. Ни слова не говоря, снова взял меня за руку — и мы поехали-пошагали дальше. У стола со скамьями присесть не удалось. Всё влажное, хотя славно пахнет мокрым деревом. Сергей мельком оглядел всё это безобразие. Судя по потемневшей зелени глаз, он сейчас сорвётся. Но надолго останавливаться у стола я не стала — потянула его дальше.

— Куда ты меня?..

— К белой малине, — я сглотнула слюну, чтобы он видел. — Хочу ягод! Сладеньких!

Не слишком ли хорошо я его понимаю и чувствую? Пусть он невыспавшийся, несмотря на поздний подъём, пусть у него сильная боль, из-за чего вспыхивает мгновенно из-за малейшего повода, но в руках-то себя держать должен!.. Умная какая… Ты-то такой боли не знаешь. Не знаешь, каково ему сейчас приходится, когда гниёшь заживо…

Он въехал прямо в куст, благо асфальтовое покрытие дорожки всё ещё позволяло.

— Давай ты будешь малину сверху брать, а я снизу, — предложила я. — А то внизу много остаётся, жалко оставлять.

— Садись, — немедленно сказал Сергей, будто только и ждал, что я скажу это.