Зимняя роща - Юлия Лим (2018)

Путы дуба освободили Вилу. Она бросилась к Славе. Приподняла его голову, положила к себе на колени. Он увидел ее лицо, но оно казалось ему белым кругом с русыми краями. Слава открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. Силы оставили его. Взгляд замер. Жизнь покинула тело.

Его рука откинулась, коснулась корня. Он почернел, свернулся, и, усохнув, потянулся под землю. Другие корни заражались от него. Болезнь перескочила на кору, передалась листьям, и вот уже некогда Великий дуб напоминал старое сморщенное дерево.

– Слава! Слава…не умирай, – Вила погладила его по щеке. Из ее глаз лились слезы. Она приложила голову к его груди – тишина.

«Нет! – услышала она испуганный голос Кикиморы у себя в голове. – Теперь лес умрет!»

Вила огляделась, но так и не поняла, кто с ней разговаривает.

С ветвей посыпались желуди. Зеленое Лукоморье поглощалось ядом и становилось чернее ночи. Потемнело даже море. Небо заволокло тучами.

«Великий дуб отравлен. Теперь нам всем придет конец», – сказала Кикимора.

В миг Лукоморье стало мертвой землей: Великий дуб скрутился, сжался, и раздавил Кикимору. Мертвые растения обросли в шипы, и теперь ползли к Виле. Она отчаянно обнимала Славу, молилась, чтобы он ожил и этот кошмар не оказался реальностью.

Острые шипы опутали ее, и она умерла в муках, но Славу из объятий так и не выпустила.

Ожог

Жили Иван с Василисой да бед не знали. Минуло несколько лет и Ивану стало надоедать, что его жена пропадает днем из виду и прячется от всех лягушкой.

Стал он думать, что с этим делать, и однажды решился на отчаянный шаг. Оставила Василиса свою лягушачью кожицу на столе, да легла спать. Взял Иван шкурку, вышел к костру и подобрал палку. Ткнул ее кончиком в пламя и прижег им кожицу. Хотел он ее порвать и выкинуть в костер, чтобы совсем сгорела.

Выбежала Василиса в слезах и спасла шкурку. Появился у нее на лице большой ожог.

Умолял Иван простить его неразумного и в конце концов они помирились. Строго-настрого запретила она ему брать шкурку и уж тем более пытаться ее уничтожить. 30

1

Наташа летела, куда глаза глядят. Ее зрение улучшилось, но она легко терялась среди одинаковых деревьев. Она была сорокой совсем недолго, поэтому не успела привыкнуть к лесу. В ее клюве ютились Дима и Ира, то и дело щекотно побзыкивая.

– И как нам найти Таю со Славой? Вдруг их тоже обратили в каких-нибудь существ? – спросила Ира.

– Все возможно. Хочу надеяться, что кто ищет, тот всегда найдет, – ответил Дима.

Наташа недовольно каркнула, и они едва удержались в ее клюве, сдуваемые ветром.

– Будете болтать, я вас выплюну. Дождь, между прочим, закончился! – сказала она.

– Так выпусти! Никто не просит о большем, – фыркнула Ира.

Друзья-мухи оказались на свободе. Наташа присела на ветку, чтобы перевести дух. Она услышала скрип, обернулась, но ничего подозрительного не увидела. Клюнула себя в крыло ловко по-сорочьи, и вновь услышала странный звук. Он был похож на отламывающиеся ветви, хрустящие под тяжелыми ногами.

– Вы ничего не слышите? – спросила Наташа.

– Нет, – сказала Ира. – Пора лететь дальше.

Они летели минут пять, а звук лишь нарастал, становясь гулом клацающих мощных челюстей.

– Вы не можете этого не слышать! – каркнула Наташа.

– Да, что-то странное в этом лесу точно есть, – отозвался Дима.

Тогда сорока взглянула назад. Черное облако двигалось за ними, крушило деревья, поглощало все вокруг, ломая ветки, камни, мощные стволы древних деревьев.

– Быстрее улетайте! – заволновалась Наташа. – Там что-то нас преследует!

Они что есть сил замахали крыльями. Дима и Ира летели впереди, тогда как Наташа немного отставала от них. Когда сил стало не хватать, они поняли, что оторвались, и облегченно выдохнули, если звуки прерывистого карканья и раздражающего жужжания можно было так назвать.

Впереди среди снегов показался замок.