Пепел - Екатерина Бунькова (2017)

Так и случилось: стрела угодила почти в центр и все-таки коснулась желтого круга краем плоского наконечника. Учитывая, что до меня сразу трое участников не попали по мишени вообще, гром овации последовал просто оглушительный. Мне махали цветными платками, кричали что-то. Эдар колотил черпаком по пустому железному баку, а Бардос отплясывал что-то непонятное под этот странный аккомпанемент. Я был чрезвычайно этим доволен и уже не стесняясь отвешивал поклоны: ну и что, что это не крагийцы, я им все равно нравлюсь. Особенно приятная была кислая мина Закка: он словно тухлый орех разжевал. Ну-с, посмотрим, как ты справишься.

К моему глубокому разочарованию, северянин справился и попал точно в середину желтого пятна, хоть и скрипел зубами так, что даже мне было слышно. Толпа взревела так же громко, как и после моего выстрела, но какими-то другими голосами: похоже, люди уже поделились на тех, кто болел за меня, и тех, кто болел за Закка. А он действительно хорош, надо отдать ему должное. Но все когда-то ошибаются. Так что еще посмотрим, кто кого.

Мишени отнесли еще дальше. Внутри меня клокотало волнение: оно жаркими волнами разливалось по груди, бухало в ушах, горело на щеках. Единственный участник, которому выпало стрелять до меня, даже не стал пробовать: махнул нам с Закком рукой и удалился с поля. Неужели промазать для него — это хуже, чем вот так уйти, даже не попытавшись? Впрочем, не мое дело: я собирался идти до конца.

Толпа снова напряженно затихла. Тишина повисла такая, что одинокий кашель какого-то старика показался громом среди ясного неба. Пришла моя очередь. Я сделал вид, что поправляю тетиву, на самом деле пытаясь выровнять дыхание и успокоить сердце: оно отчего-то решило именно сейчас взбеситься и потребовать, чтобы его выпустили из грудной клетки на свободу. В тишине было слышно, как Закк смачно харкнул. До чего же мерзкий тип. Вот было бы здорово его уделать. А что? Нас теперь всего двое и осталось: он да я. Представляю его лицо, если я выиграю. И представляю лицо Лан…

Я вскинул лук и наладил стрелу. Медленно выдохнул, дождался, пока стихнет легкий порыв ветра, натянул лук до подозрительного скрипа, прицелился, пытаясь учесть и расстояние, и угол падения, и возможный порыв ветра, а потом, ощутив, как замерло сердце, отпустил стрелу.

Короткий свист, и… Есть! Я попал. Не в самый центр, но попал. Трибуны взорвались восторженными криками. Звук был такой мощный, что если б в горах было достаточно снега, то непременно сошла бы лавина. Среди разных голосов я различил могучие вопли Эдара, обернулся и увидел, как здоровяк бегает вдоль первого ряда, усадив на плечи Бардоса, а тот машет в воздухе кулаками, скандируя мое имя. Лан махала мне большим красным платком и что-то кричала. Я не слышал, что именно, но было безумно приятно, и по телу от этого растекалось блаженное тепло. Я грелся в теплых лучах тысяч взглядов и желал, чтобы это длилось вечно.

Но миг триумфа быстро прошел. Закк подошел к черте, трибуны утихли в ожидании. Какая-то нервная девица не утерпела и взвизгнула, как побитая собака. На нее зашикали.

— Ну давай… брат, — сказал я, произнося слово «брат» с особой интонацией. — Продемонстрируй, на что способен. Раз в постели ты не лучше обезьяны, так хоть в стрельбе себя покажи.

Закк зарычал. Вряд ли он знал, что такое обезьяна, но общий смысл моего высказывания понял. Я усмехнулся: на таком расстоянии не так уж важна сила лучника, как его чутье, расчет, везение и спокойствие духа. Последнего-то я и пытался его лишить. А что? Правилами это не запрещалось, и Закк вполне заслуживал подлого соперника, ибо сам таким был.