Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

– Приходи сегодня в восемь, – мама звонит мне в свой обеденный перерыв, попутно раздает помощнику короткие ёмкие команды и резко отчитывает перепутавшую что-то секретаршу.

После чего отключается, не попрощавшись, и даже не спрашивает, нет ли у меня никаких планов. Отчего легкая горечь привычного разочарования оседает на небе.

Тем не менее, за пятнадцать минут до назначенного времени я захожу в кабину лифта и трясу головой, отгоняя сонм грустных мыслей. Я отстраненно приветствую соседа из квартиры напротив и опускаюсь на корточки перед пушистой лайкой с нереальными голубыми глазами. Я чешу за ухом у добродушной зверюги и в глубине души отчаянно ей завидую, потому что через пять минут она будет скакать по сугробам с заливистым лаем, а я, скорее всего, буду вкушать все прелести родительских наставлений.

Выскочив из подъезда, я быстро преодолеваю несколько кварталов и воровато прикладываю брелок к магниту, оглядываясь по сторонам. Потому что встретить предков Шилова, обитающих в одном жилом комплексе с родителями, мне не улыбается.

Поднявшись на нужный этаж без приключений, я неуверенно давлю на кнопку дверного звонка. Чтобы спустя три трели и двенадцать ударов собственного сердца оказаться в теплых объятьях отца.

– Привет, па!

Этот высокий стройный мужчина с серебристыми нитями в темно-каштановых волосах устало улыбается и понимающе гладит меня по спине, пока я смыкаю руки вокруг его талии и утыкаюсь носом в бежевый джемпер, который пахнет мятой и хвоей. И невольно возвращаюсь в далекое детство, когда все невзгоды и обиды исчезали без следа, стоило папе появиться на горизонте.

– Как на работе? – я размыкаю объятья, чтобы скинуть ботинки на толстой подошве, и внимательно изучаю папины серо-стальные глаза с прорезавшейся сеткой мелких морщин в их уголках.

– Сроки горят, финансирование задерживают, а люди... такие люди.

Растрепав длинными музыкальными пальцами мою незамысловатую прическу, отец тянет меня за собой, и я понимаю, что передышка закончена.

– Привет, мам.

Кухня у нас большая, ослепительно-белая и стерильная. На итальянской плитке ни капли жира, блендер не трогали со дня приобретения, а кухонный комбайн пылится в углу. Мама перестала готовить с тех пор, как ударилась в бизнес, и сегодня на столе одна ресторанная еда. Паста с морепродуктами в сливочном соусе, теплый салат с баклажанами и гранатом, еще какие-то мясные рулетики. А вот я бы не отказалась от тарелки простого домашнего борща.

– Здравствуй, дочь.

Мама указывает жестом на свободный стул напротив нее и морщит аккуратный вздернутый нос, как будто страдает мигренью или хочет как можно быстрее решить тревожащий ее вопрос.

– Тимур Громов. Что у тебя с этим мальчиком, Станислава?

Ее голос звучит пренебрежительно, отчего я внутренне ощетиниваюсь и готовлюсь защищаться.

– Мы встречаемся.

– Это недопустимо! Он испортил день рождения Кириллу, нам было так стыдно перед Шиловыми...

Мама говорит что-то еще про дурное воспитание и безответственность, я же прикрываю веки и, посчитав про себя до десяти, набираю в легкие воздух. Три, два, один...

– Мам, а тебя не смущает, что Кирилл САМ устроил отвратительную истерику, САМ опрокинул шампанское и САМ выбил у официанта из рук торт?

На минуту между нами простирается звенящая тишина, меня препарируют строгим вдумчивым взглядом и, длинно выдохнув, начинают тихо вкрадчиво объяснять.

– Стася, милая, этот мальчик тебе не пара. У него семья неблагополучные, родители разводятся, плохой пример перед глазами. В конце концов, сколько вы знакомы?

– Меньше месяца...

– Вот видишь. А Кирилл...

– Да что Кирилл, мама? Свет клином на нем сошелся?!

Все-таки взрываюсь, хоть обещала себе спокойно выслушать все аргументы и не перебивать. Шумно соплю, отстукивая пальцами рваную мелодию по столу, и даже не смотрю на еду. Аппетита нет.