Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

– Станислава, ты еще слишком молода. Нам с отцом с позиции опыта виднее.

За нашим спором я и не заметила, как папа поднялся из-за стола и ушел отвечать на звонок. И я отчаянно, до подкатывающей к горлу тошноты хочу последовать его примеру.

Интересно, она когда-нибудь перестанет подгонять людей под выстроенный ею шаблон?

– Я, пожалуй, домой.

Слова срываются с языка быстрее, чем я успеваю придумать достойную отмазку. Мама на миг даже откладывает в сторону вилку с ножом и явно хочет сказать что-то поучительное и весомое. Но в последний момент замолкает, пожимая плечами и возвращаясь к баклажановому салату.

Из-за двери в кабинет отца доносятся фразы на повышенных тонах, и я не решаюсь тревожить папу, тихо выскальзывая в коридор. Мысленно ставлю галочку в чек-листе напротив строки «семейный ужин» и мчу к своей квартире, где мне легко и уютно.

Приближаясь к подъезду, выхватываю взглядом из полумрака знакомую фигуру, забравшуюся на лавку вместе с ногами. И сердце судорожно замирает от неясного предвкушения.

– Ты не брала трубку.

Внешне Тимур спокоен, как море в абсолютный штиль. И только по пальцам, мнущим какой-то кусок картона, можно предположить, что он немного взволнован.

– Я у родителей была, не слышала, – ныряю в карман, чтобы продемонстрировать экран телефона в подтверждение своих слов, но Громов отрицательно машет головой и мягко произносит.

– Просто хотел тебя увидеть.

И никаких претензий, обид, требований.

Я делаю несколько шагов вперед, вклиниваясь между колен Тимура, и осторожно дотрагиваюсь до двухдневной щетины, которая ему невероятно идет. Эти касания позволяют мне убедиться, что Громов настоящий, и его широкие ладони у меня на талии не плод моего больного воображения.

Я, действительно, знаю его всего-ничего и могу не подозревать, какие скелеты этот уверенный молодой человек может хранить у себя в шкафу. Но я снова приглашаю его в свое жилище и льну к крепкой мужской груди, пока мы поднимаемся в лифте. И не могу ни на секунду отстраниться от него ни в общем коридоре, ни в квартире.

– Тимур, – мой едва различимый шепот бьет по нашим натянутым нервам и толкает Громова ко мне. Верхняя одежда летит мимо вешалки, ботинки с глухим стуком падают на пол, и где-то в кармане вибрирует телефон, раздражающий нас обоих.

– Что, Стась? – Тимур нависает надо мной, опаляя горячим дыханием висок, и я отчаянно цепляюсь за его плечи, чтобы устоять на ногах. Потому что его сила дурманит мозг и прогибает под себя, превращая независимую девушку в безвольное желе.

– Ты настоящий?

Какой-то частью себя я понимаю, что мы торопимся. Что надо больше выяснить друг о друге, узнать о больных местах и комплексах, выстроить границы. Но все эти правильные разумные вещи моментально летят в тартарары, стоит губам Тимура накрыть мои.

Громов целуется умело, ошеломляя одновременно напором и невыразимой нежностью. Распаляет, вынуждая сходить с ума и неистово хотеть продолжения. И вдруг останавливается, заставляя жалобно всхлипнуть и широко распахнуть глаза, вынырнув из мира грез.

– Не бойся, принцесса.

Он ловко подхватывает меня на руки и несет в спальню, прекрасно ориентируясь в темноте. Я же рассеянно перебираю его волосы и снова дурею от преследующего меня запаха океанского бриза. С Тимуром все ощущения обостряются в десять раз, и это немного пугает.

Громов бережно опускает меня на постель и мучительно медленно избавляет от одежды. Тревожит выписывающих виражи внутри моего желудка бабочек и будит первобытные инстинкты и растущий голод по его прикосновениям.

– Тимур.

Повторяю, как мантру, пока он скидывает толстовку.

– Тимур.

Шепчу, как молитву, пока он избавляется от джинсов.

– Тим...

И осекаюсь на полуслове, когда его обнаженная кожа соприкасается с моей.