Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

Но молодой высокорослый блондин с дорогущими запонками в рукавах черной дизайнерской рубашки предупредительно поднимает ладонь вверх и явно не советует никому раскрывать рот. Так что я прикусываю язык и грустно жмусь к плечу Тимура, поспешно заталкивая лишние вещи обратно в сумку.

Всю пару я сижу, как на раскаленной сковородке, стараясь не считать секунды до конца занятия и максимально внимательно усвоить материал. Потому что из-за дорогих одногруппничков Белов только что заимел на меня зуб, и я удивлюсь, если это не обернется серьезными или не очень проблемами в обозримом будущем.

– Советую хорошо подготовиться к следующему семинару, Аверина. Вас я спрошу первой.

Так заканчивает информативную лекцию работающий консультантом в серьезной фирме препод, и мне остается лишь обреченным взглядом провожать его спину.

– Вот уроды!

Дождавшись, пока дверь за Беловым захлопнется, я гневно шиплю и строчу пятое по счету сообщение оборзевшим студентам. В красках расписывая их родословную и что я с ними сделаю, когда они соблаговолят появиться в стенах уважающего себя учебного заведения.

Безрезультатно. Пожалуй, проще найти в пустыне воду или разбудить пришедшую в пять утра после гулянки Лидку, чем призвать их к ответу.

– Не парься, все устаканится.

Вслушиваясь в мягкий успокаивающий шепот Громова, я хватаюсь за его руку, как утопающий за соломинку, и латаю бреши в изрядно покореженном щите собственного равновесия. Хочется крушить, ломать и кричать. Но вместо этого я пересекаю длинный коридор, просачиваюсь в нужную аудиторию и сажусь за первую парту аккурат перед раскрывшей журнал Игнатьевой и вскидываю подбородок, готовясь к следующей битве.

Время течет медленно, превращаясь в резину, и я нервно тру кожу запястья под новенькими «Пьер Ланьер», купленными для меня Тимуром. Многие говорят, что дарить часы – к расставанию, но я не верю в глупые приметы. А вот в чужую подлость – с лихвой.

– Станислава?

В холодном, как арктические льды, обращении явственно читается не прозвучавший вопрос, и я набираю в легкие воздуха, выпаливая на одном дыхании.

– Нет, больше из группы никого не будет. Да, я ставила их в известность заранее.

Ольга Аркадьевна изучает меня ровно минуту, за которую я успеваю прочитать Отче наш, вспомнить все свои прегрешения и пообещать Деду Морозу быть хорошей девочкой в следующем году. Если это поможет переменить гнев затянутой в стильное вязаное платье-футляр преподавательницы на милость.

– Летова – свободна. Громов, сделай одолжение, принеси мне кофе и тоже свободен, – в руки слегка ошалевшего Тимура перекочевывает ярко-бирюзовая купюра, и его ветром сдувает с места, пока стащившая с носа очки профессор задумчиво массирует виски. – А с тобой, Аверина, мы обсудим острые углы твоей дипломной работы.

И спустя десять-пятнадцать минут я начинаю завидовать мертвым и мечтаю, чтобы меня похоронили за плинтусом и прах развеяли по ветру. Потому что спорных моментов в моем пока еще сыром труде много, а вот достойных развернутых аргументов определенно недостаточно.

– Спасибо, Ольга Аркадьевна!

Я не замечаю, как пролетает пара вместе с перерывом, и украдкой стираю испарину со лба, попутно восхищаясь ехидно косящейся в мою сторону преподавательницей. Что ж, за такое индивидуальное занятие не грех сказать спасибо одногруппникам.

– Векторы движения мы с тобой наметили. Удачи, Станислава.

Краешком тонких губ улыбается Игнатьева, и я невольно заряжаюсь от нее энергией. Чувствую легкую эйфорию и на подъеме выскакиваю из кабинета, намереваясь найти Лиду с Тимуром. И никак не хочу обращать внимания на полную девчонку с ярко-рыжей шевелюрой, поймавшей меня за рукав.

– Аверина? Станислава? Тебя в деканат вызывают.