Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

Кое-как выполняю обязанности старосты, когда мы возвращаемся на учебу. Пропускаю большую часть вузовских мероприятий, на которых раньше сидела в первых рядах. Достаточно успешно избегаю Шилова, если не считать вынужденного соседства на парах. И так же упорно игнорирую пытающуюся связаться со мной маму, не простив ей последнего сообщения с задевшим меня текстом.

«Слава, доченька, ты должна расстаться с Тимуром и жить для себя».

Под этим лозунгом октябрь сменяет сентябрь, за ним приходит ноябрь, а в моем распорядке ничего не меняется. Я не без труда высиживаю пары, иногда посещаю йогу, после чего еду домой, где меня ждет теплая ванна с мятной пеной, неизменная кружка с зеленым чаем и ставшее смыслом моей реальности приложение с бело-синей иконкой.

Я невольно отгораживаюсь от людей и в какой-то момент осознаю, что отдаляюсь даже от Лидки Летовой, поэтому спешно приглашаю ее посидеть в нашем некогда любимом итальянском ресторанчике. К своему стыду, я узнаю, что совсем недавно она бросила Артема, начала вести бьюти-блог и познакомилась с ребятами с первого курса, играющими в рок-группе.

– Они как раз сегодня выступают в баре на Тверской, составишь мне компанию? – ерзает на стуле Лидка и непрестанно поправляет выпрямленные светлые волосы с концами, окрашенными в ярко-розовый цвет.

– Извини, не могу, – отказываюсь, посмотрев на часы, висящие на стене у нее за спиной, и прошу официантку нас рассчитать.

– Господи, Аверина, ты серьезно? – проследив направление моего взгляда, взрывается Летова и зло стучит короткими черными ногтями по столешнице. – Ты и дня не можешь прожить без созвона со своим Громовым?

– Не могу, – накидываю пальто, спрятав нос в воротник, и ухожу из кафе с чувством легкой досады, надеясь вытравить его как всегда теплой беседой.

Только вот Тимур почему-то не выходит на связь в оговоренное время, сколько бы я не гипнотизировала бездушный монитор.

Глава 24

Слава

Я высчитываю количество квадратиков в мозаике на рабочем столе, вожу мышкой вдоль экрана и тоскливо отщелкиваю секунды.

Сто пятьдесят четыре. Двести двадцать семь. Триста восемь.

Значок «не в сети» адски действует на мои вдруг истончившиеся нервы, а мозг против воли подкидывает пищу для ревности, транслируя картинки с Громовым в окружении манерных британских девиц где-нибудь в элитном клубе.

И я, как потерявшая управление в шторм лодка, качаюсь на ядовитых черных волнах. И грущу, хоть Тимур не давал ни единого повода в нем усомниться.

Я пересчитываю квадратики на рабочем столе по третьему кругу, завариваю черный чай с бергамотом и болтаю ложкой в кружке, размешивая несуществующий сахар. И начинаю пить темно-коричневую жидкость, когда она совсем остыла.

Еще несколько раз проверяю молчащее приложение и включаю «Красотку», подготовив необходимое количество бумажных платков, чтобы вытирать неизбежные сопли и слезы. Которые обязательно прольются, когда Ричард Гир полезет с розой в зубах к Джулии Робертс.

Досмотрев любимую мелодраму, я какое-то время буравлю взглядом монитор, а потом вырубаюсь прямо за столом, забыв подложить руку под голову. И вскакиваю за полчаса до будильника, обнаруживая отпечатки от клавиатуры на левой щеке.

Вот такая сонная, встрепанная и злющая, как сотня чертей, я ползу в ванную, прижав телефон к груди, где меня и застает ранним звонком Громов.

– Ты такая красивая, принцесса! – я не думаю, что мой внешний вид сейчас дотягивает даже до троечки, но не спорю. Улыбаясь Тимуру в ответ и пристраивая мобильный между стаканчиком с зубными щетками и бутылью шампуня. – Прости, меня профессор Браун вчера задержал, спорили с ним до ночи.

Извиняется Громов, приглаживая чуть отросшую шевелюру, и с таким энтузиазмом повествует о самом молодом преподе у него на курсе, что мне становится неловко за свои вчерашние подозрения.