Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

И я как будто снова обретаю крылья, жадно впитывая каждую деталь нашей беседы. Рисую искреннюю улыбку у себя на губах, возвращаю румянец щекам и заливисто смеюсь, когда Тимур отпускает свои фирменные шутки.

– Я люблю тебя, принцесса! – полчаса с ним пролетают, как три минуты, и я не замечаю, что начинаю опаздывать на свою пару.

Мне бы вот так вечно смотреть в лучащиеся теплом голубые глаза, залипать на мужественном подбородке и в сотый раз терять голову от пробирающего до мурашек хриплого баритона.

– Я тебя тоже! – бросаю на прощание и выскакиваю в коридор, натыкаясь на мужчину в длинном кашемировом пальто песочного цвета с маленькой писклявой болонкой на кожаном поводке.

Этой колоритной компанией мы и запихиваемся в лифт, прихватив по пути жизнерадостную женщину с очаровательными близнецами лет пяти и молодого парня с ребенком в коляске. И я вдруг понимаю, что не знаю ни как зовут моих соседей, ни чем они занимаются, ни куда торопятся. Я так зациклилась на собственных переживаниях и отъезде Громова, что попросту перестала видеть людей вокруг.

Правда, меня подобное растворение в другом человеке ни капли не пугает.

Мысленно проигрывая содержание нашей с Тимуром беседы, я добираюсь до университета в приподнятом расположении духа и принимаю, на удивление, активное участие в семинаре. Зарабатываю баллы и пару раз перехожу дорогу Абашину, опережая его с ответом. В общем, снова становлюсь той занудной старостой, которую терпеть не может Ефим.

Методично ставлю галочки напротив отсутствующих в журнале, отмахиваюсь от выросшего перед моим носом Слонского и иду в столовую – восполнять запас утраченных калорий. Отстояв приличную очередь, беру традиционные малиновый чай и ежевичный эклер и испытываю приступ ностальгии, заметив за нашим столиком Летову. Только вот ее окружают те самые первокурсники из рок-группы, и мне рядом с ними вряд ли есть место.

– Слава, садись ко мне!

Медленно оборачиваюсь на голос и натыкаюсь на любезно сдвигающую подносы Панину. Пожалуй, этот день не мог быть более странным.

– Тащи сюда свою задницу, Станислава! – Полинка продолжает смущать общественность своим криком, привлекая к нам внимание окружающих в радиусе двадцати метров, с абсолютно невозмутимым видом. Порой, мне кажется, что прокурорская дочка с легкостью может заявиться на Красную площадь голой и сделать пару селфи с проходящим мимо президентом, ни капли не стыдясь.

Мне до подобной самооценки как до Луны. И то вряд ли.

Рассудив, что в случае с Паниной проще согласиться, чем объяснять, почему нет, я миную толпу студиозов и не без доли облегчения плюхаюсь на стул рядом с Полинкой. До безумия желая стряхнуть с подноса еду и спрятаться за хлипким пластиком, лишь бы убраться из-под обстрела любопытных взглядов, скрестившихся на мне. И не чувствовать липкий интерес, прилипающий, как смола, к коже.

– Откуда столько любви к моей персоне? – иронично хмыкаю, вгрызаясь зубами в эклер, и стараюсь не поворачиваться в сторону Летовой, несмотря на характерное жжение между лопатками.

Да, я ем в необычной компании, и что теперь?

– Там Меркурий, говорят, ретроградный, – Панина смеется в ответ на мой вопрос, демонстрируя ряд ровных белоснежных зубов, и подвигает мне свой десерт. – Решила заняться благотворительностью.

– М?

– Сегодня после пар идешь на каток вместе с нами. И это не обсуждается.

Хитрым прищуром Полина обрубает все мои возможные возражения, и я послушно киваю. Наверное, сейчас моей жизни, похожей на стоячую воду, не хватает такого напора. Чтобы меня толкали, пинали и делали выбор за меня.

Не знаю, насколько хороша эта идея, но я с легкостью поддаюсь общему ажиотажу, царящему на занятии у Игнатьевой, и спустя полтора часа со смутным волнением выбираю прокатные ботинки. Оставляю пальто на вешалке, надеясь, что свитер достаточно теплый, чтобы меня согреть, и туже затягиваю длинные потертые шнурки.