Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

Недалеко от ступенек, ведущих ко входу в нашу альма матер, меня встречает лучащий радостью Шилов с небольшой коробкой шоколадных капкейков со сливочным кремом и ягодкой малины сверху, но я рассеянно от него отмахиваюсь. Еда – это последнее, о чем я сейчас думаю, а выпитый с утра набегу кофе и так просится наружу.

– Тебе Тимур не звонил?

Ровно на секунду замираю в ожидании ответа, задыхаясь внутри, и делаю шаг вперед, спотыкаясь о заледеневший сугроб.

– Нет.

Быть может, Громов просто разбил телефон и пока не добрался до ремонтного салона?

Успокаиваю себя, пытаясь хоть как-то снизить градус зашкаливающего напряжения, и попутно освобождаюсь от ладони Кирилла, покоящейся у меня на локте. На улице – зима, у меня в груди зима, на языке – тоже зима. И объяснять Шилову причину моей холодной отстраненности не хочется.

Так же, как и присутствовать на кажущейся теперь бесполезной паре.

– Иди сам, я пропущу.

Со скрипом выдавливаю из себя и торопливо скольжу мимо одногруппников к концу коридора. Чтобы забраться с ногами на подоконник, обнять колени правой рукой, а левой – копаться в инсте, проверяя самые худшие свои подозрения.

Тимура нет у меня в подписчиках. Меня нет у него в подписках. И посмотреть его публикации я не могу. Он закинул меня в черный список? Серьезно?

Застывшие на экране пальцы немеют и перестают ощущаться, как часть организма. Глаза наполняются злыми слезами и теперь видят мир в эдаком софт-фокусе. Уши закладывает, как на приличной высоте. А по венам течет ядовитая болезненная обида, перемешанная с полным непониманием ситуации.

Добрых десять минут я трачу на то, чтобы привести в порядок свои барахлящие органы чувств. Грею озябшие ладони теплым дыханием, тру веки, избавляясь от скопившейся на ресницах влаги, и стараюсь удержаться на грани пропасти и не сорваться в плотно окружившее меня кольцо паники.

Ноги не слушаются, поджилки трясутся, но я упрямо толкаю себя вперед – к аудитории, где должно проходить занятие у тренировавшихся с Громовым пловцов. Время превращается в бесконечную спираль, а я – в каменную статую, пока лектор не отпускает студентов на перерыв и они не вываливаются дружной гурьбой наружу.

Подтянутые фигуры высоких парней выделяются на фоне менее спортивных и более низких сокурсников, и я нетерпеливо проталкиваюсь к расслабленно переговаривающимся ребятам, оттесняя в сторону пару девчонок. Бьюсь об осуждение, застывшее в глазах Артема, и откладываю беседу с ним на потом. В конце концов, к поступкам Летовой и ее решениям я не имею никакого отношения.

– Вань, – трогаю более общительного и менее агрессивного настроенного Ивана за рукав и складываю руки домиком в выстраданной просьбе. – У меня с мобильником что-то не то, можешь Тимуру передать, что я не могу с ним связаться?

Обзаведшийся татуировкой кобры на шее и повзрослевший за год молодой мужчина согласно кивает и быстро отстукивает сообщение нужному адресату. Ответ прилетает почти мгновенно, отравляя все мое существо, и заставляет покрывшегося белыми пятнами Ваньку виновато прятать взгляд.

– Не пиши ему больше, Слава. Он не хочет с тобой разговаривать, – глухо бормочет под нос угодивший не в свою тарелку парень и хмуро добавляет: – и меня больше в это не впутывай.

Иван выдергивает из моих пальцев свой рукав и скрывается за дверью кабинета, за ним торопливо протискиваются остальные студенты, а я ничего не вижу перед собой. Вместо четкой картинки белые пятна, пространство плывет, и я бессильно приваливаюсь к гладкой стене, сползая по ней вниз.

Холодно. Больно. Одиноко.

В носу нестерпимо печет, на языке полынная горечь, а в груди как будто разорвался снаряд и теперь режет мелкими осколками внутренности. Так что не выпустить толком воздух из легких и не подняться на ноги.

– Я тебя люблю, принцесса?! Я скоро вернусь?! Не грусти?!