Сезон соблазна - Тереза Ромейн (2017)

Прошло несколько минут, и Джулия нетерпеливо заерзала на месте. Ей казалось, что они зря теряют время, и она шепотом попыталась сказать об этом тетушке, но та шикнула на нее, заставив замолчать. В этот момент из задних комнат в сопровождении сияющей Симоны вышла миниатюрная худенькая женщина средних лет.

Горничная графини и модистка, одетая просто, но элегантно, в темно-синее шелковое платье с прорезанными рукавами, о чем-то оживленно говорили, энергично жестикулируя. Время от времени они поглядывали на Джулию: Симона, по-видимому, о чем-то просила мадам Оазо, а модистка, слушая ее, то кивала, то отрицательно качала головой.

Джулия плохо знала французский язык, поэтому не понимала, о чем именно говорят женщины, однако по их поведению было ясно, что речь идет о ней. Поудобнее устроившись в кресле, она постаралась казаться беззаботной, однако внутри у нее все сжималось. Джулия понятия не имела, какие вопросы обсуждают француженки, но по выражению лица тетушки – леди Ирвинг ловила каждое слово – видела, что обсуждение касается чего-то важного. Всякий раз, когда мадам Оазо соглашалась, тетя Эстелла с жаром кивала, и разочарованно откидывалась на спинку кресла, когда модистка качала головой.

Наконец Симона перестала жестикулировать и, повернувшись лицом к своей госпоже, сияя от гордости, сообщила с более сильным акцентом, чем всегда, так как после оживленного общения с соотечественницей еще не перестроилась на чужой язык:

– Мадам согласна шить наряды для белокурой мадемуазель.

– Отлично! – воскликнула леди Ирвинг, едва не вскочив с кресла, и хлопнула Симону по спине. – Ты замечательно поработала, моя девочка!

Горничная, привыкшая к экзальтированности своей госпожи, не обратила на это внимания, а вот мадам Оазо бросила на графиню испуганный взгляд.

– Сильвия Аллингем, со всеми своими деньгами, не смогла уговорить мадам Оазо шить для ее дочерей. – Леди Ирвинг ликовала. – Это огромная честь, Джулия!

– Действительно, – шепнула Луиза на ухо сестре. – В прошлом году эта модистка отказалась шить мне платье. И как ни старалась тетушка, ей не удалось уломать мадам.

Джулия бросила на Луизу удивленный взгляд, но ее лицо оставалось, как всегда, невозмутимым.

Несколько следующих часов показались Джулии настоящей пыткой. С нее снимали мерки, кроили ткань, потом надевали на нее детали будущих нарядов и скалывали их булавками. Кипучая деятельность портнихи сопровождалась несмолкаемой болтовней. Темпераментные француженки обменивались мнениями, и, похоже, мадам Оазо прислушивалась к словам Симоны. Владелица магазина, несомненно, была талантливой модисткой и обладала огромным опытом, но горничная леди Ирвинг отличалась безупречным вкусом во всем, что касалось цвета и фасона. Должно быть, служить у такой госпожи, как леди Ирвинг, чудовищно безвкусной в одежде, было для Симоны настоящим мучением.

Тетушка Эстелла буквально пожирала глазами всю сцену примерки – с таким взволнованным видом Джулия, наверное, разглядывала бы блюдо с пирожными. Кстати, она успела проголодаться, поэтому с тоской вспоминала завтрак. С каким удовольствием она съела бы сейчас бутерброд. Жаль, что не додумалась положить в ридикюль хоть что-нибудь съестное.

После долгой дискуссии ее светлость наконец остановилась на трех готовых платьях, и их тут же подогнали под фигуру Джулии. Кроме того, тетушка заказала для нее полдюжины повседневных платьев пастельных тонов, несколько вечерних туалетов и шикарный бальный наряд из шелка цвета слоновой кости.

Придворный наряд для племянницы леди Ирвинг решила заказать в следующий раз.

– Я нахожу подобную одежду нелепой! – фыркнула графиня. – Но иметь ее, если хочешь появляться при дворе, нужно. А мы обязательно должны представить Джулию королеве.

– Только придворное платье мадемуазель Джулии не должно быть белым: ей не идет этот цвет, – заметила мадам Оазо. – Блондинкам нужно носить наряды более ярких цветов.