Джульетта - Энн Фортье

— Если это действительно их рук дело, — сказал он, наконец, — они бы с Бруно не связывались, у них свои люди есть. И они не оставили бы кинжал на столе.

— Значит, вы их хорошо знаете?

— Сиена — маленький город.

— Вы же сказали, что выросли не здесь?

— Сказал. — Он побарабанил пальцами по столу, явно раздраженный моей настойчивостью. — Но я часто проводил здесь лето — у деда с бабкой, я уже рассказывал. Я и мои двоюродные братья каждый день играли в винограднике Марескотти. Очень боялись, что нас накроют, и от этого было еще интереснее. Все боялись старого Марескотти… Кроме Ромео, конечно.

Я чуть не опрокинула бокал.

— Того самого Ромео, о котором говорил Пеппо? Вероятного похитителя палио? — Алессандро промолчал, и я продолжала уже тише: — Понимаю. Вот, значит, как все связано. Вы друзья детства!

Он поморщился.

— Не совсем друзья… — Увидев, что я сгораю от любопытства, он сунул мне меню. — Давайте займемся чем-нибудь более приятным.

За десертом, макая в кагор миндальное печенье кантукки, я неоднократно пыталась навести разговор на Ромео, но Алессандро упорно пресекал мои попытки, расспрашивая о моем детстве и причинах, побудивших меня принять участие в антивоенном движении.

— Бросьте, — сказал он, откровенно забавляясь моей хмурой миной. — Нельзя же во всем винить сестру!

— Я никогда и не винила, просто у нас очень разные приоритеты.

— Дайте догадаться… — Он пододвинул ко мне печенье. — Ваша сестра служит в армии? Воюет в Ираке?

— Ха! — Я набрала еще печенья. — Дженис не нашла бы Ирак и на вырезном трафарете! Она привыкла… очень весело жить.

— Какой позор, — покрутил головой Алессандро. — Наслаждаться жизнью!

— Я знала, что вы не поймете. Когда мы…

— Да понимаю я, — оборвал он меня. — Она ведет развеселую жизнь, поэтому вы не можете веселиться. Она наслаждается жизнью, поэтому вы не позволяете себе развлечений. Очень жаль, что вы это так каменно затвердили.

— Слушайте… — Я крутила в пальцах пустой бокал, не желая отдавать ему гейм. — Самый важный в мире человек для Дженис Джейкобе — это Дженис Джейкобе. Она любого уничтожит, чтобы добиться своего, она из тех, кто… — Я остановилась, почувствовав, что тоже не хочу тащить прошлое в этот приятный вечер.

— А Джулия Джейкобе? — Алессандро наполнил мой бокал. — Кто самый важный человек для нее?

Я смотрела на его улыбку, не понимая, смеется он надо мной или еще что.

— Попробую угадать. — Он откинулся на спинку стула. — Джулия Джейкобе хочет спасти мир и сделать всех счастливыми…

— Но ее старания приносят другим одни несчастья, — договорила я мораль сей сказки. — Включая саму Джулию. Я знаю, что вы скажете. Вы считаете, что цель не оправдывает средства и что отпиливание голов русалочкам не заставит человечество отказаться от войн. Я это знаю. Я все знаю.

— Тогда зачем вы это сделали?

— Не делала я! Изначально все планировалось совсем по-другому. — Я поглядела на Алессандро, соображая, смогу ли заставить его забыть о Русалочке и перейти на другую, более веселую тему. Оказалось, не могу. На его губах играла легкая улыбка, но взгляд твердо заявлял, что этот вопрос он намерен прояснить безотлагательно.

— О'кей, — вздохнула я. — Было так. Мы хотели нарядить ее в армейскую форму и вызвать датскую прессу, чтобы в газетах появились фотографии…

— Фотографии появились.

— Но у меня и в мыслях не было отпиливать ей голову!

— Вы держали пилу.

— Это получилось случайно! — Я закрыла лицо ладонями. — Мы не знали, что она такая маленькая. Камуфляж оказался слишком велик, и тогда какой-то идиот вытащил пилу и… — Я не могла продолжать.

Мы так и сидели в молчании, пока я не отважилась подглядеть сквозь пальцы, сошло ли с его лица выражение отвращения. Оказалось, сошло. Более того, моя история его позабавила. Улыбку он сдерживал, но искорки в глазах плясали.

— Что такого смешного? — проворчала я.