Джульетта - Энн Фортье

Воды у него едва осталось на ладони, но я все равно отхлебнула, уткнувшись губами в кожу, чтобы Алессандро меньше возражал. До меня не сразу дошло, насколько интимным получился жест, пока я не увидела выражение его лица.

— Теперь от безумия нет спасения, — хрипло сказал он. — Вы стали настоящей сиенкой.

— Неделю назад, — напомнила я, мгновенно очерствев, чтобы не дать себе размякнуть, — вы предложили мне отправляться домой.

Улыбнувшись на мой хмурый вид, Алессандро коснулся моей щеки:

— Вот вы и дома.

Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не прильнуть к его руке. Несмотря на множество причин не доверять этому человеку, не говоря уже о флирте с ним, все, что я выдавила, было:

— Шекспиру бы это не понравилось.

Ничуть не обескураженный моим почти беззвучным отказом, Алессандро медленно провел пальцем по моей щеке, задержавшись в углу рта.

— Шекспиру знать не обязательно.

Что я увидела в его глазах, было мне так же чуждо, как неизвестный берег после бесконечных ночей в океане; за листвой джунглей я чувствовала присутствие незнакомого зверя, первобытной твари, ждущей, когда я сойду на берег.

Что он увидел в моих, я не знаю, но его рука упала.

— Почему вы боитесь меня? — прошептал он. — Fammi capire, объясните же мне!

Я колебалась, но это был мой шанс.

— Я ничего о вас не знаю.

— Я весь перед вами.

— Где, — я указала на его грудь и пулю, висевшую под рубашкой, — это случилось?

Он на мгновение зажмурился, затем открыл глаза и позволил заглянуть прямо в его усталую душу.

— В хорошо знакомом вам Ираке.

Одно это слово разом похоронило мой гнев и подозрения под оползнем сочувствия.

— Хотите поговорить об этом?

— Нет. Следующий вопрос?

Мне понадобилась целая секунда, чтобы осмыслить потрясающий факт: при минимальном усилии я вытащила из Алессандро большую тайну. Или, по крайней мере, одну из них. Однако было не похоже, что остальное я раскопаю так же легко, особенно эпизод с разгромом моего номера.

— Вы… — начала я, но не решилась спросить напрямую. Тут же мне в голову пришла другая мысль, и я закончила вопрос иначе: — А вы не приходитесь какой-нибудь родней Лучано Салимбени?

Алессандро удивленно посмотрел на меня — он явно ожидал чего-то другого.

— А что? Вы считаете, он убил Бруно Карреру?

— Первым моим впечатлением было, — начала я как можно спокойнее, — что Лучано Салимбени давно мертв. Но возможно, меня неправильно информировали. Учитывая все, что уже случилось, и не исключая возможности, что он убил моих родителей, я считаю, что имею право знать. — Я вытащила из воды сначала одну ногу, потом другую. — Вы Салимбени. Ева-Мария — ваша крестная. Пожалуйста, объясните, как это все сочетается.

Видя, что я говорю серьезно, Алессандро застонал и запустил пальцы в волосы:

— Но это совершенно не…

— Пожалуйста.

— Ладно, — сдался он с глубоким вздохом, раздраженный больше собой, чем мной. — Я объясню. — Он думал довольно долго, видимо, решая, с чего начать, и, наконец, сказал: — Вы о Шарлемане слыхали?

— О Карле Великом? — переспросила я, не уверенная, что правильно расслышала.

— Да, — кивнул Алессандро. — Он был… очень высоким.

В этот момент у меня в животе громко заурчало, и я вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего обеда, если не считать бутылки кьянти, банки маринованных артишоков и половинки шоколадного panforte .

— Может, — предложила я, надевая туфли, — остальное расскажете за кофе?

На Кампо полным ходом шла подготовка к Палио. Мы прошли мимо горы песка, предназначенного для скакового круга. Алессандро опустился на колено и захватил пригоршню с таким благоговением, точно это был драгоценный шафран.

— Видите? — обратился он ко мне. — La terra in piazza.

— Дайте догадаться. Это значит — эта пьяцца является центром Вселенной?