Джульетта - Энн Фортье

— Будь она моей, — продолжал Ромео, не давая монаху закрыть гроб и нимало не заботясь о своей безопасности, — я пошел бы за ней в рай и привел ее назад. Или навеки остался с ней там.

— Да-да-да, — не выдержал брал Лоренцо, захлопнув крышку и чуть не отдавив Ромео пальцы. — Смерть превращает всех мужчин в идеальных возлюбленных. Куда только девается их пылкость, когда их дамы живы?

— Истинно так, монах, — кивнул Ромео, поднимаясь на ноги. — Ладно, довольно с меня несчастий за один вечер. Таверна ждет. Оставляю тебя с твоим скорбным поручением и пойду выпью за упокой души бедной девицы. Пожалуй, что и не одну кружку. Быть может, вино отправит меня в рай, где я ее встречу и…

Брат Лоренцо подался вперед и прошипел, понизив голос:

— Держите себя в руках добрейший мессир Ромео, прежде чем скажете недопустимое!

Молодой человек ухмыльнулся:

— …и засвидетельствую свое почтение.

Только когда все гуляки покинули мастерскую и стук подков их лошадей стих, брат Лоренцо снова поднял крышку гроба.

— Опасность миновала, — сказал он. — Можно выходить.

Девушка наконец открыла глаза и села. Ее лицо осунулось от усталости.

— Боже всемогущий! — задохнулся маэстро Амброджио, перекрестившись ступкой. — Каким чародейством вы это…

— Молю вас, маэстро, — перебил его брат Лоренцо, заботливо помогая девушке встать, — проводить нас в палаццо Толомеи. Эта молодая госпожа — племянница мессира Толомеи, Джульетта. Она стала жертвой страшного несчастья, и я как можно скорее должен доставить ее в безопасное место. Вы поможете нам?

Маэстро Амброджио смотрел на монаха и его спутницу, все еще не веря своим глазам. Измученная путешествием, девушка все равно стояла очень прямо, ее спутанные волосы в свете свечей мерцали прелестными золотистыми бликами, а глаза были цвета неба в солнечный день. Несомненно, перед художником предстало самое прелестное создание, которое ему доводилось видеть.

— Могу я узнать, — начал он, — что заставило вас довериться мне?

Брат Лоренцо широким жестом обвел картины, прислоненные к стенам.

— Человек, умеющий видеть божественное в земных вещах, безусловно, является братом во Христе.

Маэстро тоже огляделся, но увидел лишь пустые винные бутылки, незаконченную картину и портреты людей, расхотевших забирать заказы при виде счета.

— Вы слишком щедры на похвалу, — сказал он, покачав головой. — Но я не стану придираться. Не бойтесь, я отведу вас в палаццо Толомеи. Но удовлетворите же мое мужланское любопытство и расскажите, что случилось с этой юной девицей и почему она лежала в этом гробу подобно мертвой!

Тут впервые заговорила Джульетта. Ее голос звучал мягко и ровно, но лицо выдавало напряжение, будто она едва сдерживала слезы.

— Три дня назад, — сказала она, — в наш дом ворвались Салимбени. Они убили всех, кто носил имя Толомеи, — моих отца и мать, братьев и всех, кто пытался встать у них на пути, кроме этого человека, моего дорогого духовника, брата Лоренцо. Я была на исповеди в часовне, когда произошел налет, иначе и меня тоже… — Она отвела глаза, сдерживая отчаяние.

— Мы приехали сюда искать защиты, — продолжил брат Лоренцо. — И рассказать мессиру Толомеи, что произошло.

— Мы приехали сюда в поисках мести, — поправила Джульетта. Ее глаза расширились от ненависти, сжатые кулаки она прижала к груди, словно справляясь с искушением совершить акт возмездия. — Чтобы вспороть брюхо Салимбени и повесить это чудовище на его кишках…

— Кгхм, — решился вставить брат Лоренцо. — Как добрые христиане, мы, конечно, постараемся простить наших врагов…

Джульетта страстно кивнула, ничего вокруг не слыша:

— И скормить его же собственным собакам, кусок за куском!

— Я скорблю о вашем горе, — сказал маэстро Амброджио, больше всего желая заключить прелестное дитя в объятия и успокоить. — На вашу долю выпали такие испытания…