Джульетта - Энн Фортье

— В самом деле? — съязвила она в ответ на его серьезность, поворачиваясь к нему. — Какая же скорбь точит вас, синьор? — Ее глаза, яркость и живость которых не умалял даже полумрак, оглядели его с ног до головы и уставились прямо в лицо: — По-моему, никакая. Вы слишком красивы, чтобы скорбеть. Вернее, у вас голос и лицо вора. — Заметив негодование Ромео, она резко засмеялась: — Да, вора, которому дают больше, чем он берет, и поэтому считает себя щедрым, а не жадным, и ловким плутом, а не чудовищем. Возразите мне, если можете. Вы человек, отродясь ни в чем не знавший отказа. Откуда же вам знать, что такое скорбь?

Ромео спокойно выдержал ее вызывающий взгляд.

— Ни один мужчина не пускался в путь, не мечтая о его окончании. А в дороге скажет ли пилигрим «нет» предложенной еде и постели? Не корите меня за долгое путешествие. Не будь я странником, я бы никогда не пристал к вашему берегу.

— Но какая экзотическая дикарка способна держать моряка на берегу всю жизнь? Какой пилигрим не устанет от уютного домашнего кресла и не пустится к другим, еще не открытым святыням?

— Эти слова не относятся ни ко мне, ни к вам. Молю, не зовите меня непостоянным, даже не зная моего имени.

— Такова моя необузданная, дикарская натура.

— Я вижу лишь красоту.

— Значит, вы совсем меня не видите.

Ромео взял ее за руку и, преодолев некоторое сопротивление, прижал ладонью к своей щеке.

— Я увидел вас, дорогая дикарка, прежде чем вы меня. Но вы услышали меня раньше, чем я услышал вас. Мы могли бы жить, разделив любовь между этими ощущениями, если бы не сегодняшняя удача, и вот вы глаза, а я уши.

Девушка нахмурилась:

— Ваши стансы загадочны. Вы хотите, чтобы я вас поняла, или надеетесь, что я ошибочно приму собственное скудоумие за вашу мудрость?

— Клянусь Богом, Фортуна — насмешница! — воскликнул Ромео. — Она дала вам глаза, но взамен отняла слух! Джульетта, вы не узнаете голоса своего рыцаря? — Он коснулся ее щеки так же, как и тогда, когда она лежала в гробу, притворяясь мертвой. — Вы не узнаете, — добавил он почти шепотом, — его прикосновения?

На кратчайший из моментов Джульетта смягчилась и прижалась к его ладони. Но едва Ромео решил, что она покорилась, как девушка, вместо того чтобы распахнуть дверь своего сердца, дотоле опасливо приоткрытую, резко отступила назад, уклонившись от его руки:

— Лжец! Кто послал тебя сюда играть со мной?

Ромео задохнулся от изумления:

— Милая Джульетта…

Но она, не слушая, оттолкнула его, требуя удалиться.

— Уходи! Уходи и смейся надо мной со своими дружками!

— Я клянусь тебе! — настаивал Ромео, потянувшись взять ее за руки, которые она упрямо спрятала за спину. Тогда он взял ее за плечи и крепко сжал, отчаянно желая, чтобы Джульетта выслушала его. — Я тот самый человек, который спас тебя и монаха на дороге близ Сиены, и ты попала в город под моим покровительством. Я видел тебя в мастерской художника лежащей в гробу…

Он говорил и видел, как ее глаза расширяются от сознания, что это правда, но вместо благодарности на лице девушки отразилась тревога.

— Понятно, — сказала она нетвердым голосом. — Значит, вы явились за вознаграждением?

Лишь увидев ее страх, Ромео сообразил, что весьма вольно обнимает ее за плечи и что стальная хватка наверняка заставила девушку задуматься о его намерениях. Проклиная свою горячность, он тут же отпустил ее и отступил на шаг, очень надеясь, что она не убежит со всех ног. Свидание оказалось совсем не таким, как он представлял. Много ночей он мечтал, как Джульетта выйдет на балкон, привлеченная серенадой, и отдаст ему свое сердце, очарованная им самим, если уж не его пением.

— Я пришел, — сказал он виновато, — услышать, как твой нежный голос произносит мое имя. Вот и все.

Видя, что юноша говорит искренне, Джульетта отважилась улыбнуться.

— Ромео. Ромео Марескотти, — прошептала она, — благословенный свыше. Что еще я вам должна?