Сердцееды - Эли Новак (2018)

– Мы дизиготные тройняшки, – ответила я. Я так часто это объясняла, что теперь, наверное, походила на энциклопедию. – Это когда оплодотворяются две отдельные яйцеклетки, и одна из них впоследствии делится на две.

– Так, значит, Дрю – твой двуяйцевой близнец?

– Да, и Кары тоже.

– Понятно, – протянул Ксандер и, нахмурившись, почесал голову. – Как все запутано. Больше никаких разговоров о науке.

– Согласна.

Разговоры о Каре и Дрю напоминали мне о доме, и во мне всплывал целый ряд нежелательных эмоций. С тех пор как я уехала, не прошло и двух дней, но живот крутило от тоски по дому, и я с трудом проморгалась, чтобы не давать воли слезам.

Не успели мы сменить тему, как в гримерную влетела Кортни.

– Вы готовы? – Она держала планшет, с которым никогда не расставалась. – Пора начинать.

На сцену The Heartbreakers вышли только через пятнадцать минут. Перед тем как покинуть гримерную, парни встали в круг, и Оливер быстренько помолился. Потом Кортни выпроводила их, а я поплелась следом, постигая ускоренный курс организации любого концерта.

Удивительно, столько людей необходимо для этой работы. Дэн, технический директор, заведовал техническим персоналом, занимавшимся перемещением и установкой оборудования. Фред, которого парни называли Смайли, был режиссером, в его работу входил контроль за передвижениями артистов и обслуживающего персонала как на сцене, так и вне ее.

Фред отправил ребят на исходные точки, после чего персонал закулисья, ответственный за инструменты, передал Оливеру и Ксандеру гитары, а Алеку – бас-гитару. Ритвик был звукорежиссером, Барри – звукооператором, еще там были мистер Пи, осветитель, и десятки других работников, имена которых я не запомнила.

Когда наконец пришло время начинать, свет в зале притушили. Зрители отреагировали молниеносно: крики тысяч девочек превратились в громкий рев, и от этого звука у меня волосы на руках встали дыбом.

– Взволнована? – сквозь шум прокричала Кортни, когда рабочий сцены передал нам наушники, чтобы заглушить звук шоу.

– Странно, но я действительно нервничаю, – призналась я.

Потом надела наушники и посмотрела на толпу, представлявшую собой сияющую, сверкающую вспышками массу фотоаппаратов и сотовых телефонов, и от одной мысли о том, чтобы выйти на сцену, у меня скрутило живот.

– Только между нами, хорошо? – улыбнулась Кортни. – У меня всегда перед концертом мандраж.

От ее признания мне стало легче, но поблагодарить ее не удалось. Огни на сцене вспыхнули снова, являя взору толпу исполнителей. Возгласы усилились, но этот пронзительный звук неожиданно поглотила вступительная песня The Heartbreakers, которая загрохотала из развешанных по залу колонок.

Мандраж, как назвала это Кортни, испарился в тот момент, когда я отыскала взглядом Оливера. Я резко втянула воздух и несколько минут не могла отвести от него глаз.

– Большое спасибо, что пришли сегодня! – крикнул Оливер, когда песня закончилась и шум в толпе затих. – Мы очень рады, что вы смогли присоединиться к нам!

От оглушительного рева толпы в ответ у меня затрещала голова, но на парнях это никак не сказалось. Оливер посмотрел на товарищей. Джей Джей кивнул и поднял над головой барабанные палочки.

– Дамы и господа, – снова крикнул Оливер, – мы – The Heartbreakers!

– Раз, два, раз-два-три-четыре!

* * *

– Стелла Бэа, не будь такой занудой.

Концерт закончился полчаса назад, и все вернулись в гримерку. Парни пытались уговорить меня пойти отпраздновать с ними очередной успех – очевидно, в каком-то клубе в центре города состоится вечеринка, – но я отклонила их приглашение.

– Вы пытаетесь убить меня в первый же рабочий день? – спросила я Джей Джея. – Я устала. Могла бы свернуться клубочком прямо здесь на полу и проспать всю следующую неделю.