Нет, Дерек блефовал. Или Лорен просто хотелось в это верить. Но как знать, что и с кем у него действительно было в те дни, когда она была в рейсах.

— Ах, вот как?! Значит, все эти годы ты просто спал со мной? А как же все остальное, дорогой? То, что мы жили все эти годы под одной крышей, то, что у нас был общий бюджет? А Мэтью? Я-то, наивная идиотка, полагала, что у нас фактически семья, а оказалось вот как? Чудесно!

— Судя по тому, какую сцену ты тут закатила, у нас действительно была семья, — хмыкнул Дерек. Он был удивлен, но не слишком. — Орем друг на друга, как старые супруги...

— Мы не орем.

— Ну да. Наверное, в этом все дело. Мы не орем, ты права… С годами мы сделались друг другу чужими вместо того, чтобы стать необходимыми.

В голове у Лорен зазвенело, но она собралась с силами:

— Какая фраза! Из какой-нибудь книги твоей матери?

После этих слов Лорен показалось, что она услышала, как у Дерека скрипнули зубы. В какую-то секунду от этого сделалось даже приятно.

— Лучшая защита — это нападение, понимаю, — Дерек, похоже, решил не поддаваться на провокации. — Нет, милая, это фраза из детского фильма.

Кажется, он имел в виду совершенно другую фразу.

— Если ты считаешь меня несчастной жертвой, то ты ошибаешься. Мне скорее просто мерзко от того, что все эти годы я жила с человеком, который...

— Послушай, я понимаю твое недовольство...

— Недовольство?! Брось, Дерек! Ты называешь всего лишь недовольством все, что я сейчас чувствую?! Поверь, ты ошибаешься! — Черт знает, почему, но Лорен вдруг больше всего на свете захотелось сейчас смачно плюнуть Дереку под ноги, развернуться и уйти. Но поступить так значило бы раз и навсегда перечеркнуть свое прошлое, поставить крест на всем, что она безусловно любила, унизить то, к чему она была невероятно привязана и чем жила все это время.

Однако в глазах Дерека все равно читалось некоторое пренебрежительное сочувствие. С таким видом частенько подают милостыню.

— Ты можешь забрать все, что есть в этом доме, если ты об этом.

— О, а ты, вероятно, хочешь начать все с чистого листа? Как мило!

— Да, но тут — извини, я, разве что, единственное — не смогу вернуть тебе «лучшие годы жизни». — Дерек снова плюхнулся в кресло и отвернулся.

— По-твоему, это и есть тот самый «серьезный разговор»? Ты действительно считаешь, что это все, что должны сказать друг другу перед расставанием люди, прожившие вместе больше десяти лет? — Лорен поднялась, и чемодан, на котором она сидела, с глухим стуком завалился набок.

— Лорен, теперь я считаю, что «серьезный разговор» вообще стоит отложить. Я поставил тебя в известность, прости, наверное, стоило бы сделать это немного раньше, но так уж вышло... Теперь ты все знаешь, у тебя есть время успокоиться, подумать и решить, чего ты хочешь...

— Вот дьявол! С одной стороны, мне бы надо сказать, что я знаю, чего хочу — быть с тобой, но после такого... У меня просто язык не повернется.

— Может, оно и к лучшему. Значит, тебе будет легче...

— О, благодарю за заботу, ты невероятно великодушен! — Лорен встала напротив Дерека. — Ты, конечно, предал меня, но при этом все-таки побеспокоился о моих чувствах!

— Лорен, не надо так драматично, ей-богу, ты заставляешь меня смущаться и чувствовать себя опереточным негодяем, — Дерек поднял голову, и их взгляды встретились. — Поверь, ты тоже уже не любишь меня. Может быть, никогда не любила, ты вспомни, как и почему все началось… Мы живем вместе просто потому, что привыкли к этому, привыкли друг к другу, но между нами уже ничего нет. Наверное, никогда не было.

«Говори только за себя! — хотелось крикнуть Лорен. — Ты ведь даже представить не в состоянии, что я пережила за это время!» Но вместо этого она лишь устало улыбнулась.